No hidden catch. No strings attached. Just free love.
Третья часть. Спасибо Сон и Наталини за вылов самых больших блох =) Все остальное, как всегда, небечено.
Как всегда спасибо за отзывы. И отдельное спасибо за рекомендации текста у себя
Новые читатели - это всегда приятно =)
Поехали!
***
читать дальшеСледующим утром у входа в отдел Гарри столкнулся нос к носу с Дином Томасом и испуганно уставился на него. С Томасом и так непросто было завести непринужденную беседу, а сегодня все оказалось еще хуже, поскольку единственной приятной фразой, пришедшей на ум Гарри, было: «Домогался кого-нибудь в последнее время?».
Убедившись, что Дин Томас смотрит на него со смущением, не обезображенным, к счастью, сумасшедшим вожделением, Гарри открыл дверь в отдел, и на них накатил теплый аромат мяты. Возникало ощущение, будто все сотрудники целую ночь, не отрываясь, чистили зубы.
- Похоже, Малфой снова что-то наворотил, - произнес Томас, соперничая с Шэклболтом по части обреченности тона.
- Я поражен твоими аналитическими способностями, - бросил Гарри, перепрыгивая через ступеньки, - Этому где-то учат?
За столом секретаря Лизы сидел Малфой и тихо разговаривал с кем-то через камин.
- Аврорат слушает, чем могу вам помочь?
- Что ты делаешь? – спросил Гарри.
- Будьте любезны, подождите минутку, - мурлыкнул Малфой в камин и повернулся, - Доброе утро, господа! – сказал он, ослепительно улыбнувшись.
- Что ты делаешь? – повторил Гарри, хотя, кажется, логичнее было спросить «что ты куришь?».
Малфой поставил локти на стол и уперся подбородком в сцепленные в замок пальцы.
- Ну, - сказал он, - Лизу отправили на какую-то маггловскую фигню, эмэртэ-шэмэртэ, как-то так – у нее возникли проблемы со старой травмой из-за вчерашнего падения. Поэтому я предложил заместить ее, чтобы облегчить для отдела переход на вейлозвычайное положение.
- Вейлозвыч...
- Вейлозвычайное положение, - любезно подсказал Малфой и кивнул на тазик на столе, - Возьмите пару конфеток, господа. Тазики с мятными леденцами расположены по всему зданию на расстоянии не более двух метров друг от друга. При возникновении неудержимых сексуальных порывов, пожалуйста, как можно быстрее доберитесь до ближайшего тазика.
Малфой выглядел устало – он снова потратил всю ночь на реализацию безумной идеи.
Дин Томас нагнал Гарри и теперь стоял в оцепенении, разглядывая тазик с леденцами и Малфоя, разбирающегося с жалобами граждан.
- Я приношу свои извинения за мистера Малфоя, - сказал в камин Драко, - Иногда он ведет себя крайне некомпетентно. Но он так старается. Уверяю вас, мы его примерно накажем.
- Ты ведь предупредил Шэклболта, да? – спросил Гарри.
- Шэклболт – очень занятой человек, - ответил Малфой, - Не могу же я его отвлекать по мелочам. Доброе утро, мистер Томас. Хороший день сегодня.
Дин понемногу расплывался в улыбке. Они с Малфоем прекрасно ладили, хотя единственное, что их сближало – это ненависть к Поттеру.
- Супер, - сказал Томас, ухмыляясь, - приятно видеть блондинок за стойкой.
Не будь Гарри полностью уверен в гетеросексуальности Томаса и не знай, что тот общается и встречается с Джинни, он бы уже сопоставил эту фразу со случившимся в душе и начал терзаться ужасными подозрениями.
Малфой захлопал ресницами.
- О, не стоит, сэр. В конце концов, мне платят за флирт с аврорами.
Дин снова ухмыльнулся и зачерпнул пригоршню леденцов. И открыл дверь в офис.
На ковровой дорожке поблескивали краями тазики. На стене висел огромный пучок мяты, а выше висел плакат: «ВЕЙЛОЗВЫЧАЙНОЕ ПОЛОЖЕНИЕ! БРОСЬТЕ МЯТУ ЖЕРТВЕ ВЕЙЛЫ! НЕ ПРИБЛИЖАЙТЕСЬ К ВЕЙЛЕ!».
С потолка свисали и покачивались в струях кондиционируемого воздуха мешочки с сушеной мятой.
- Мне нравится новый дизайн, - слабым голосом сказал Гарри.
Малфой самодовольно улыбнулся.
- Будем считать мяту антиомелой, - предложил он.
Дин Томас испуганно проскользнул в мятный храм, и как только он ушел, Малфой обратил серьезный взгляд на Гарри.
- Дай-ка я посмотрю, во что ты одет, - сказал он, - О, отлично, оранжевый джемпер от Уизли. Господи, такое чувство, что ты сожрал рыжего кота, а потом выблевал его на себя. Не представляю, кто, кроме некрофила, может посчитать тебя хоть немного привлекательным.
- Спасибо, Малфой, - сказал Гарри, - Это так много для меня значит.
- Надень на всякий случай, - сказал Малфой и накинул ему на голову нечто, оказавшееся ожерельем из мятных леденцов. Гарри, словно послушная лошадь, наклонил голову и послушно позволил нацепить на себя ярмо.
- Разумеется, - сказал потом Шэклболт, хрустя леденцами, - мы ценим старания мистера Малфоя, но это может оказаться только отсрочкой. В конце концов, придется отправить тебя в вынужденный отпуск, а Малфою подобрать другого напарника.
Малфой, заявившийся в кабинет к шефу, несмотря на то, что его никто не звал, метнул, словно нож, злобный взгляд в Кингсли.
- Не хочу другого напарника, - ледяным голосом сообщил он, - Это не обсуждается. Никакого другого напарника не будет.
***
Однажды он поцеловал Малфоя, но тот об этом не узнал, так что это не считается. Раньше Гарри сердился на Малфоя. Вернее, он и сейчас иногда сердился на него – когда тот врал прессе, издевался над людьми. А однажды он вообще приковал наручниками Гарри к его собственному столу.
Просто Малфой ведь даже не был красив. И Гарри об этом знал. Длинный нос и худоба в сочетании со светлыми волосами и белесыми глазами придавали Малфою вечно усталый вид. Он был капризен и безпринципен. Гарри считал это ужасной несправедливостью по отношению к себе.
Никто и никогда не сумел победить Гарри. Малфой не сумел одержать верх над ним в школе, а теперь он даже не предпринял попытки... Нужно было немедленно прекратить эти глупости.
Через год после того, как заставил работать их вместе, Шэклболт вызвал Гарри к себе и сообщил, что испытание закончено и теперь он может выбрать другого напарника.
- Хотя, как я понимаю... – начал было Шэклболт, но Гарри перебил его.
- Да, - сказал он, - Мне нужен другой напарник.
Шэклболт положил перо.
- Кто именно, могу я спросить?
- Кто угодно, - ответил Гарри, - Кто угодно, кроме него.
Лицо Шэклболта оставалось безразличным и ровным, как всегда, но в глазах плескалось море безумия. Новый напарник Гарри – то ли Клементина, то ли Кларабель – перед ним просто благоговела и вздрагивала, когда он двигался слишком быстро. Новый напарник Драко – Тэофил – подал прошение о проведении повторных психологических тестов для Малфоя.
Оно того стоило: теперь можно было не каждый день видеть Малфоя.
К концу третьего дня Гарри так соскучился, что подошел к нему во время первого кофейного перекура, хотя каждый знал, что отвлекать Малфоя от кофе просто-напросто небезопасно для жизни.
- Слушай, - сказал Гарри, - Хотя мы теперь и не... Если я посчитал, что не нам не стоит работать вместе, то это вовсе не значит...
Малфой повернулся и уставился на него с ледяной яростью.
- Давай-ка сразу расставим точки над «i», - процедил он, почти не разжимая побелевших губ, - Друзьями мы никогда не были. Мне пришлось терпеть тебя, чтобы не потерять работу, но, к счастью, в этом больше нет необходимости. Большое спасибо. И с этого момента больше никогда не говори со мной.
Он вырвал руку из хватки Гарри, вылетел из комнаты и хлопнул за собой дверью с такой силой, что с барной стойки слетала и разбилась сахарница.
Пятничная попойка в пабе была кошмарной. Пришла только Гермиона, потому что Малфой с Кэти Белл ненавидели его у себя дома, Винс с Грегом – у себя, Панси – у себя, а Рон сидел у себя, потому что иначе Панси последовала бы за ним и убила Гарри ножкой от табуретки.
- Ты сделал Малфою больно, - сказал Гермиона, тыкая соломинкой маслину в коктейле.
- Ничего подобного, - возразил Гарри.
- Господи, Гарри, зачем ты отрицаешь очевидное? – скала Гермиона, - Ты не захотел дружить с ним в школе – в чем, кстати, совершенно тебя не виню, потому что он был невыносимым мерзавцем – не захотел подружиться и потом. Постарайся взглянуть на это с точки зрения Малфоя – все слава и внимание доставались только тебе, ты был известен, но чуть ли не на голове стоял, чтобы доказать Драко, что станешь дружить с кем угодно, но только не с ним. А потом вдруг передумал.
- Не передумывал я, - пробормотал Гарри, - Во всем виноват Шэклболт. Заставил нас работать вместе.
Между прочим, то была чистая правда. Шэклболт сломал Гарри жизнь, и он надеялся, что шефа уволят за проявления крайней жестокости и тому останется только водить Ночной Рыцарь.
- А на дни рождения друг к другу он вас тоже заставлял? А передружить между собой всех своих друзей? А водить нас всех домой к Малфою на просмотр телевизора тоже Шэклболт приказывал? – спросила Гермиона, - Я смотрю, этот Шэклболт просто фашист какой-то.
Дело обстояло не совсем так. Гарри пришлось пригласить Малфоя на свой день рождения потому, что тот пригласил его на свой. Но Гарри пригласил очень много друзей и, подумав, что Малфою будет неловко, предложил ему пригласить кого захочется.
А потом Гермиона узнала, что у Винса дислексия, и начала давать ему частные уроки. Винсу с Грегом, похоже, нравилось, когда Гермиона командовала ими, так как это привносило в их жизнь привычный распорядок, заведенный еще Малфоем в школьные времена. Да и в том, что Панси с Роном начали встречаться, Гарри не был виноват.
Малфой примирился с их присутствием лишь потому, что Кэти не нравилось, когда их окружали одни только слизеринцы, а Малфою не нравилось зависать с ближайшими друзьями Кэти – Фредом и Анжелиной. Фред доводил Малфоя при каждой возможности, а Малфой терпел потому, что Кэти любила и уважала Анжелину. Однажды они ужинали большой компанией, и Малфой все бесился и бесился, пока Гарри не поймал один из кусочков пищи, в шутку брошенных в волосы Малфоя, вытащил Фреда из комнаты и напомнил, откуда взялись деньги для магазинчика Уизли. И велел не выводить его напарника из себя ни взглядом, ни словом. Ни иными способами.
И все равно, все это он делал только потому, что Шэклболт заставил их работать вместе. Он обязан был заботиться о своем напарнике.
Но не теперь. Теперь уже не нужно ни о ком заботиться.
- У вас все так хорошо получалось, - сказала Гермиона, - А потом ты сказал, что хочешь в напарники кого угодно, кроме него.
- Я вовсе... совершенно не... – ответил Гарри, - Откуда ты узнала?
- Я же Невыразимец, - тихо ответила Гермиона, - Мы умеем вытягивать информацию. Малфой тоже в курсе, что именно ты сказал.
И именно в тот момент Гарри вдруг осознал: как бы он ни злился на Малфоя, сколько бы ни обижался за то, что тот сломал ему жизнь и даже не заметил этого, от одной только мысли о том, что он причинил Малфою боль, заныли сердце и душа.
- Рон встречается с Панси, - сказала Гермиона и явно по привычке добавила: - Хотя их отношения, конечно, долго не продлятся. Я по вторникам занимаюсь с Винсентом, а Грег печет нам пироги. Из всех нас только у Малфоя есть телевизор. Это ты свел нас со слизеринцами, и мы подружились!
Гарри сидел и молча смотрел на свою кружку пива. Гермиона протянула руку и накрыла его ладонь своей. Должно быть, окружающим они казались счастливой парочкой.
- После войны ты был в ужасном состоянии, - тихим голосом продолжала она, - Я за тебя очень волновалась. Но у вас с Малфоем, по-моему, здорово получалось. Вы так хорошо ладили. О чем ты думал? Зачем ты сделал это?
Гарри не мог ответить, что сделал это из простого самосохранения. Он никогда и никому не рассказывал о Малфое. Да и что он мог рассказать?
То была не любовь. Гарри изредка задумывался о любви – когда из его жизни ушли Джинни и Захария, когда война закончилась и постоянное чувство обреченности ушло. Он мечтал о человеке, любящем спорт, симпатичном и разделяющем мнение Гарри по всем вопросам. О ком-то добром и рассудительном, а еще хорошем в постели. О том, кто вовремя отведет глаза и не станет мешать Гарри.
Именно с таким человеком Гарри хотелось жить, именно такой человек мог сделать его счастливым.
Он убеждал себя в том, что просто избавился от лишней боли. Так было лучше. Они с Гермионой выпили еще по стаканчику, а потом Гермиону увел человек в черном, и Гарри почувствовал колоссальное облегчение: теперь он мог вернуться домой, лечь на диван и вспоминать, как Клементина (или Кларабель, или как там ее?) вывихнула плечо на первом же дежурстве, вспоминать выражение лица Малфоя во время кофейного перекура. А еще он мог гордиться, что избавил себя от страданий.
Только он успел лечь на диван, как в окно застучала сова. Это была Невыразимо-черная сова от Гермионы.
Письмо гласило:
«Доверенные источники сообщили мне, что Малфой травмирован в перестрелке баньши. Он в больнице Святого Мунго, с ним все хорошо. Ничего не предпринимай...».
Остальное Гарри не дочитал, он отшвырнул письмо и аппарировал прямиком в аврорский отдел. Шэклболт допрашивал любого аврора, допустившего ранение своего напарника.
И разумеется, живой и невредимый Тэофил сидел в кабинете Шэклболта.
- Прошу прощения, сэр, но я уверен, что Малфой психически неуравновешен. Думаю, он шизофреник. Первым делом он сообщил – сопровождая речь весьма оскорбительными эпитетами, между прочим – что мне ни в коем случае нельзя входить в здание. Я ответил ему, что не собираюсь лезть в перестрелку баньши, а потом он оглянулся – думаю, он слышит потусторонние голоса – выругался и пошел туда один. Я не мог его остановить, сэр, он совершенно свихнулся...
- Я тебе покажу «свихнулся», - сказал Гарри, рывком развернул к себе Тэофила и впечатал кулак ему в лицо.
Тэофила отбросило назад с такой силой, что он ударился головой об стену. А потом дернулся и явно решил остаться на полу. Гарри повернулся к Шэклболту.
- Великолепная демонстрация боевых навыков, мистер Поттер, - ровным голосом произнес Шэклболт, - Отстраняю вас от исполнения обязанностей на неделю. И осмеливаюсь напомнить, что хоть ты спаситель магического мира, но сразу вылетишь с этой работы, если ударишь меня.
Гарри выругался.
- Ты доведешь меня до преждевременной отставки, - добавил Шэклболт, - но хотя бы не своди в могилу. Отправляйся в больницу, у меня слабое сердце.
- Это неправда, сэр, - сказал Гарри, - на аврорскую службу не берут людей с недостатками в здоровье.
- Я ощущаю, как оно становится все слабее с каждой минутой, - заверил Шэклболт, - А теперь иди.
Он ушел не потому, что приказал шеф, а потому что вдруг понял, что только что мог потерять Малфоя – которого подвел, которому сделал больно, который сейчас страдал от ран. Гарри аппарировал, не вытаскивая палочку.
От головокружения и тошнотворного верчения в животе он едва не налетел на стену, но был уже не в состоянии мыслить разумно. Он схватил какую-то медсестру и потребовал направить его в аврорское отделение. Он сам не знал, аппарировал ли, бежал ли, но пришел в себя в темной палате. На узкой больничной кровати спал Малфой. Гарри склонился над белоснежной подушкой и поцеловал Драко в узкие бледные губы.
Он все еще нависал над Малфоем и смотрел на него, когда открылась дверь и вошла Кэти Белл с охапкой цветов. Гарри выпрямился.
- Гарри, я рада тебя видеть, - сказала она, - Я была уверена, что ты придешь, хотя Драко сомневался.
Гарри смотрел на Кэти – усталую и встревоженную, с растрепанными каштановыми косичками. Он не испытывал к ней неприязни, даже сейчас. В глубине души он знал, что она – прекрасный человек, но мог думать только об одном: «Прочь с дороги».
Он оторвал взгляд от Кэти, когда Малфой вдруг шевельнулся и приоткрыл глаза.
- Это ты, моя Кэти-колокольчик? – спросил он.
- Я здесь, - ответила Кэти, сделав несколько шагов вперед и взяв его руку в свои, - открой глаза, тебя ждет сюрприз.
- Надеюсь, ты надела форму медсестрички, - сказал Малфой и открыл глаза. Его лицо моментально побелело, отчего черные круги под глазами залегли еще глубже, - Я бы предпочел форму, - добавил он, - Убирайся, Поттер.
Гарри молчал.
Малфой сузил глаза, и его взгляд был столь же ледяным и ненавидящим, сколь и голос.
- Ты искал дорогу в психиатрическое отделение, Поттер? О, дай-ка подумать... Или же пришел для того, чтобы валяться у меня в ногах и умолять принять тебя обратно? Что ж, тогда мой ответ...
И Гарри вдруг осенило: он узнал изгиб губ Малфоя. Он узнавал его еще по школьным годам. Такой изгиб губ говорил о том, что Малфой готовился защищаться, отбиваться от презрительных реплик – и при этом знал, что его вот-вот перебьют.
Гарри не стал обманывать его ожидания и перебил:
- Да, - сказал он, - Так и есть.
Малфой нахмурился.
Гарри не хотелось унижаться. Он никогда не унижался и не хотел делать это сейчас, но потом напомнил себе, что сделал Малфою больно – намеренно и беспричинно, по мнению последнего.
- Я пришел, чтобы валяться и умолять, - сказал он, глядя в стену, а не на Малфоя, потому что при виде него в груди что-то ныло - Умолять принять меня обратно.
- О, - тихо и неуверенно откликнулся Малфой.
Гарри перевел на взгляд Малфоя – тот и выглядел неуверенно. В груди у Гарри поныло еще немного.
- Только меня на неделю отстранили, - вспомнил он, - я ударил Тэофила.
- Гарри, зачем ты это сделал? – воскликнула Кэти.
- Любимая, я всегда знал, что он сумасшедший, но не бойся, я сумею тебя защитить, - сказал Малфой, притягивая Кэти ближе к кровати, - А взамен попрошу только твою вечную любовь и форму медсестрички. Что до тебя, чокнутый придурок, вали из моей палаты. Ты явно представляешь опасность для окружающих, так что мне придется нести это тяжкое бремя, не перекладывая его на хрупкие плечи Кризантемы.
- Ах, да, ее зовут Кризантема, - сказал Гарри, - все время забываю.
- Гарри, - сказала Кэти, - Кризантема училась в Гриффиндоре.
- Точно, - сказал Гарри.
- Гарри, - озадаченно продолжала Кэти, - она училась на твоем курсе.
- Сделай одолжение, на обратном пути все-таки загляни к психиатрам, - сказал Малфой, улыбаясь ему, - ты явно очень болен. Увидимся через неделю.
***
Это был ужасный день: люди долго пялились на Гарри, краснели, а потом убегали на другой конец комнаты или к ближайшему тазику с мятой. Гарри даже не знал, какой вариант страшнее.
Отчеты в тот день он писал у стойки секретаря. Малфой разрешал, если Гарри приносил ему кофе.
- Многие просто-напросто стесняются, - объяснил Малфой, - Ну сам представь. Например, такие настоящие натуральные мужики, как Томас или Долиш, пугаются, когда тела предают их. А Долиш женат вообще-то. Они стесняются, боятся, но...
- Просто замечательно, - отозвался Гарри.
- Но понимают, что ты не виноват, - продолжал Малфой, - Все будет в порядке. Успокойся, иначе Хорас расстроится. Он наверняка уже в депрессии. Кстати говоря, - добавил он, - возможно, некоторым ты даже не нравишься. Может, они просто посмотрели на твой джемпер, поняли, что сейчас их вытошнит, и побежали к тазику, чтобы глотнуть свежей мяты.
- Когда вся эта хрень окончательно сведет меня с ума, - прочувствованно сказал Гарри, - ты будешь рядом. В соседней палате.
Малфой жестом послал его и отправился в уборную, а Гарри ушел на кухню, чтобы сварить еще чашечку ароматной взятки, благодаря которой Малфой не гнал его работать в общую комнату – где все молчали и игнорировали его.
Дверь открылась как раз тогда, когда он всыпал в чашку четвертую ложку сахара. Гарри бросил взгляд через плечо и увидел Кэти.
На сердце сразу стало тяжелее. Значит, она вернулась. Малфой страшно обрадуется и снова станет вести себя, как идиот. И... о господи, да ведь Малфой собирается просить ее руки. Они поженятся.
- Привет, - деревянным голосом сказал Гарри, - Только что вернулась?
- Я вернулась вчера вечером, - ответила Кэти, - Драко дома не было, так что я решила выйти на работу сегодня и сделать ему сюрприз.
Она вела себя как-то странно. Может быть, просто не выспалась или устала от полета. Когда она уехала, он не позволял себе даже мысли о том, насколько ему повезло. В противном случае он неминуемо начинал думать о самолетных авариях, о немецких аристократах, которые могли украсть Кэти. Что угодно, лишь бы она никогда не возвращалась. Но она вернулась.
- Он будет рад тебя видеть, - сухо произнес Гарри.
- А что у вас происходит? – спросила Кэти восхищенным и мечтательным голосом и сделала несколько шагов вперед, - По-моему, все так изменилось... Прости, Гарри, кажется, я немного...
Гарри изумленно поднял взгляд и столкнулся с ней почти нос к носу. Он сделал шаг назад и прижался спиной к стене.
Кэти непонимающе посмотрела на него и прошептала:
- Ты всегда такой красивый?
Гарри в ужасе уставился на нее. А потом сзади очутился Малфой, обнял ее и прижал к своей груди.
- Добро пожаловать, Кэти-колокольчик, - успокаивающим тоном сказал он, - Возьми конфетку. Я тебя очень прошу.
- Но...
- Возьми конфетку и пойдем со мной, - все тем же тоном настаивал Малфой, - Нам сюда.. В холодный душ.
По пути Кэти бросила жадный взгляд на Гарри. Малфой тоже обернулся и смерил его ледяным взглядом.
- Кажется, мне уже совсем не смешно.
Гарри остался стоять в одиночестве – наедине с остывающей чашкой кофе для Малфоя.
***
Вскоре после трагической попытки Гарри отказаться от напарника наступило время Рождества. Последние два года Гарри встречал Рождество с Люпином и Тонкс, и это было ужасно. С ними праздновала Андромеда, которая явно не забывала, что Гарри убил Беллатрикс, винила в смерти Сириуса и вообще старалась с ним не заговаривать.
- Жалко, что в Рождество нельзя работать, - уныло сказал Гарри, разглядывая свой отчет по делу Мелодраматичного Мошенника, который влил любовное зелье в водопровод Бата.
К его удивлению Малфой нахмурился и ответил:
- И я такого мнения.
- А разве вы... – растерянно спросил Гарри, - …с Кэти не...
- Семья Кэти меня ненавидит, - сообщил Малфой, - Они все магглы, ее братья считают меня придурком, а мать однажды видела, как я грохнулся на задницу при виде миксера...
- Я их и сам побавиваюсь, - глубокомысленно ответил Гарри, а Малфой рассмеялся и показал ему средний палец.
- А ее папа немного глуховат; когда он спросил, чем занимается мой отец, я ответил, что тот сидит в тюрьме, а ему послышалось, что тот сидит в мэрии, поэтому мне пришлось закричать ему в ухо: «Нет, сэр, он сидит в тюрьме, если быть точнее, то за неоднократные попытки убийства школьников». С тех пор мне в тот дом путь заказан. Кэти, конечно, попробует смягчить их, но вряд ли на это хватит трех дней. В Рождество собираюсь напиваться в одиночестве, потому что больше не с кем.
Гарри хотел было спросить, почему Малфой не пригласит профессора Снейпа, у которого явно немного планов на Рождество и за которым Малфой бегал, словно напуганный щенок, во время войны. А потом его вдруг осенило: Малфой никогда в жизни не попросит того, чего хочет, напрямую.
Он положил перо и спросил:
- Можно мне присоединиться?
И Малфой улыбнулся.
Малфой не шутил, когда говорил, что собирается напиться. Когда Гарри пришел, тот уже был нетрезв, и к моменту, как они поняли, что голодны, было уже поздно – в Рождество доставка в ресторане не работала, поэтому им пришлось приготовить странное блюдо из остатков тостов, яичницы и лазаньи. Как ни странно, получилось вкусно. Малфой настоял на том, чтобы они пересмотрели «Красавицу и чудовище» Диснея, потому что считал это произведение глубоким и трогательным. А потом он уснул, положив голову на плечо Гарри. Все было точно так же, как на дежурствах, с той лишь разницей, что теперь между ними не было препятствий. Гарри был пьян, диван – мягок. Гарри откинулся на спинку поудобнее и обнял Малфоя одной рукой.
Хорошее оказалось Рождество. Под Новый год Гарри написал приглашение почерком Малфоя – это было несложно, всего лишь миллион завитушек и пара идиотских шуток – и отправил профессору Снейпу. Сам Гарри встретил Новый год с Люпином и Тонкс, и он не знал, чем занимался Малфой, но Андромеда неожиданно смилостивилась и подробно рассказала ему про племянника, дочь и благородство профессии аврора. Ближе к одиннадцати раздался звонок, и в дом ввалилась толпа Уизли в главе с Роном и Панси.
- Джинни осталась на каникулы во Франции, а Чарли вылетел к ней, чтобы составить компанию, поэтому мы и решили провести новогоднюю ночь с... с тобой, дорогой Гарри, - сказала миссис Уизли и поцеловала Гарри в щеку, словно прошлые три года ему только приснились. Остаток вечера она не отходила от него, всячески опекала и рассказала, что хранила газетные вырезки, посвященные его персоне. Когда пробило полночь, мистер Уизли взял за руку миссис Уизли, Билл - Флер, Фред ухватился за Анджелину, Перси тактично коснулся пальцами ладони Пенелопы, а Рон с Панси романтично сплели пальцы обеих рук.
Джордж попытался в шутку взять Гарри за руку, и тому потребовалась вся аврорская выдержка, чтобы не отпихнуть его.
Год, вроде бы, начинался неплохо – Уизли его простили. Но все изменилось в первый же рабочий день, когда Малфой не появился в десять, как обычно, и Шэклболт сообщил, что Малфой взял выходной по семейным обстоятельствам. И что Люциуса Малфоя приговорили к смертной казни.
- Мы все знали, что этот день рано или поздно наступит, - сказал Шэклболт, - Министерство намерено стереть всех Упивающихся с лица земли. Юный мистер Малфой приложил немало сил, чтобы это не был поцелуй дементора.
- Меня сегодня не будет в офисе, - сказал Гарри.
- Будем считать, что я удивлен, - механическим тоном ответил Шэклболт.
Гарри вспомнил, как ему было семнадцать, как он пытался вести войну из дома Блэков, который заколотил сразу после войны и в который больше никогда не заглядывал. Там он... гм... Вернее, они с Захарией... несколько раз – Гарри упорно пытался не вести счет. Гарри не высыпался, голодал и безмерно уставал. И при этом не принимал множество вещей в своей жизни и находится в состоянии бесконечной ярости.
«Этого не может быть», - уверял он себя. Будь все именно так, он бы понял все раньше. Но, нет, Гарри гнал мысли о том, что и в самом деле понял это раньше. Он бы понял раньше, совершенно точно. Он иногда смотрел на Рона и пытался представить... и тут же его начинало тошнить. Нет-нет, этого не могло быть, не может быть, что он... что он...
Но стоило ему увидеть светлые волосы в свете камина, как его просто втянуло в комнату.
Он даже не подумал, что это может быть кто-то другой. Малфоя нечасто можно было увидеть, а если и можно было, то только в группе, сначала состоявшей из одних только слизеринцев. Малфой обычно что-то рассказывал, бурно жестикулируя, а окружающие смеялись. Иногда Гарри очень хотелось присоединиться к ним, потому что в те дни нечасто выпадала возможность посмеяться. Он хотел, но никогда не присоединялся. Да и как он мог, ведь они с Малфоем всегда друг друга ненавидели.
Захария обычно был один, поэтому Гарри и подумал сначала, что ошибся. Входя в комнату и закрывая за собой дверь, Гарри даже мысленно прикинул, что скажет.
Но это был Малфой, и он не поднял взгляда от кипящего в котле зелья, в которое аккуратно вытряхивал из пузырька чьи-то глаза. Огонь бросал теплые отблески на его бледную кожу и светлые волосы, скудный свет как-то особенно выделял длинные ресницы, острые скулы и подвижный рот, который мог легко искривиться в вежливой улыбке или злой ухмылке.
Гарри уперся спиной в дверь. Просто потому, что ему показалось... вовсе не...
- Я сейчас очень занят, - сказал Малфой звонким приятным голосом, явно не осознавая, с кем разговаривает, а потом поднял взгляд и продолжил ледяным тоном: - А, пожалуй, я перефразирую. Я никогда не освобожусь.
- Что ты здесь делаешь, Малфой? – огрызнулся Гарри.
- Не поверишь, зелье варю. Для профессора...
- Вообще-то этой мой дом, - разъяренно продолжал Гарри, - Не помню, чтобы приглашал тебя. Ой, погоди, тебе же больше некуда податься, потому что папаша в тюрьме, а мамаша в бегах...
В следующий момент Малфой изо всех сил метнул в него пузырек. Тот разбился об стену рядом с головой Гарри, и чьи-то глаза с неприятным хлюпаньем сползли по его плечам на пол. Малфой смотрел на него с той самой бешеной яростью, которую ощущал Гарри. А потом он увидел на лице Малфоя – в тот же самый момент, как до него самого дошло – понимание того, что они на одной стороне, что ссоры – это бесполезная трата времени и сил, что в прошлый раз Малфой чуть не погиб и в этот раз все тоже может закончиться печально.
Внутренний голос, который помогал разобраться в ситуации с Захарией, сказал Гарри, что сейчас ни в коем случае нельзя прикасаться к Малфою.
Гарри выругался и вылетел из комнаты, а в темном коридоре прислонился к двери и закрыл глаза, мысленно уговаривая себя в том, что в этом нет ничего плохого, пусть даже это МАЛФОЙ, пусть даже он отвратителен, что с данного момента он будет думать о ком угодно, о любом парне. О господи, что же ему делать. В коридор вышла Гермиона и беспокойным голосом спросила, что происходит.
- Просто ссорюсь с Малфоем, - коротко ответил он.
- Ох, Гарри, - еще более взволнованно сказала она, - Надеюсь, ты не сказал ему ничего гадкого.
Он ошеломленно уставился на нее: с каких это пор Гермионе есть дело до Малфоя? И Гермиона мягким спокойным тоном объяснила:
- У него только что мать умерла.
Теперь Гарри был старше, война и сомнения закончились. Они с Малфоем изменились. В этот раз у него все получится.
Он аппарировал к Малфою, тот лежал на диване, закрыв глаза рукой. Не убирая руки, Малфой сказал:
- Поттер. Принеси мне выпить и убирайся.
- Не могу убраться, - ответил Гарри, - Моего напарника сегодня не будет, а мне нечем заниматься без него. Я взял на сегодня выходной.
Малфой несколько секунд молчал.
- Ладно. Как насчет моей выпивки?
И Гарри принес ему стакан. Малфой выпил содержимое, а Гарри сидел на кофейном столике и смотрел на него. Малфой закрыл рукой глаза. Потом Гарри снова принес ему стакан. И Малфой снова выпил.
Потом он убрал руку с лица, уставился в потолок и сказал:
- По-моему, это несправедливо. Ведь он даже не участвовал в войне, все это время в Азкабане просидел. В последний раз я видел его в канун Рождества. Мне тогда было пятнадцать лет. Судья сказал, что он пытался убить Джиневру Уизли, когда мне было двенадцать, но я ничего об этом не знал. Но он еще три года после этого был с нами. Сложно поверить, что его приговорили за то, что произошло в Министерстве Магии, когда Беллатрикс Лестранж убила Сириуса Блэка. Он ведь никого не убил. А если и убил, то больше двадцати лет тому назад. Я так без него скучаю, это несправедливо. Я начинаю ненавидеть всех, - он перевел пустой взгляд на Гарри, - Я знаю, что на самом деле все справедливо. Но все равно всех ненавижу.
- Ничего страшного, - сказал Гарри, - Можешь ненавидеть кого хочешь.
Малфой безрадостно рассмеялся. А потом они замолчали, и часы начали отбивать полдень. Уже много лет казни в Азкабане начинались в полдень. И оба они знали, что произойдет в этот час.
Часы пробили двенадцать раз и замолкли, но эхо звона создавало гнетущую тишину. А потом Малфой вскочил и с молчаливой яростью начал уничтожать картины, висевшие на стенах.
- Ненавижу их! – сообщил он, голыми руками ломая раму. Голос был совершенно спокоен, и только легкая дрожь питала его злость, как и легкая дрожь в руках давала силу рвать холсты, - Ненавижу их! Они такие статичные! Словно мертвые!
Он швырнул обломки об стену и продолжил все крушить. Покончив со всеми картинами, Драко сел на диван и обхватил голову руками.
- Не могу поверить, что сделал это, - сказал он, - Придется все починить. Нельзя, чтобы Кэти знала.
- Не волнуйся насчет этого, - сказал Гарри, вставая и начиная восстанавливать все сломанные вещи. Хотя бы так он мог помочь. А еще он будет знать то, чего Кэти никогда не узнает.
Ушло немало времени. Когда он перевел взгляд на Драко, тот сидел в той же позе.
- Спасибо, - сказал Драко усталым приглушенным тоном.
- Не стоит благодарности, - неловко сказал Гарри и снова сел на кофейный столик. Он не знал, что делать дальше. Малфой сидел не двигаясь, и его ссутуленные плечи казались такими хрупкими и тонкими.
Спустя несколько секунд Гарри протянул руку и сжал плечо Малфоя. Тот изумленно поднял голову, но Гарри так и не узнал, правильно ли поступил, потому что в следующий момент открылась дверь. Гарри отдернул руку, и в комнату вошла Кэти Белл.
- Я ушла с работы пораньше, - сказала она, подходя и обнимая Малфоя.
Малфой уткнулся носом ей в шею и сказал:
- Привет, Кэти-колокольчик.
- Привет, - прошептала Кэти, - Драко, я приняла решение. Если ты действительно хочешь этого, я перееду к тебе.
- Мне пора, - сказал Гарри.
***
До конца дня Драко так и не появился в отделе. Гарри сидел за столом Малфоя, наблюдая, как окружающие обходят его по широкой дуге, чтобы не стать жертвой вейло-чар. Он до боли в челюстях хрустел мятными леденцами и до рези в руке строчил отчеты. Как только пробило пять, он отправился к Гермионе.
Гермиона всегда знала, что делать.
Невыразимцы часто работали дома, и Гарри почувствовал неимоверное облегчение, когда дверь открыла Гермиона, казавшаяся вершиной интеллектуальности даже в пушистом домашнем халате и с чернилами на носу.
- Гарри! – сказала она. - Входи.
Разумеется, она слышала про вейло-чары, ведь Невыразимцы знают все. О случае в душе она тоже слышала. Как и о мятных мерах предосторожности в отделе. И даже про Кэти Белл.
- Откуда ты все это знаешь? – устало спросил Гарри, крутя в руках третью чашку чая, - Тебе служат крошечные феечки, которые доносят обо всем, что видели?
Гермиона неестественно громко рассмеялась.
- Гарри! – воскликнула она, - Что за чушь? – и добавила пугающим ледяным голосом: - Кто тебе рассказал?
Гарри уставился на нее.
- Никто, - ответил он, - Я пошутил.
- Ха-ха-ха! – засмеялась Гермиона, - Ну конечно. И правда, вот смех-то! Ты больше никому не будешь рассказывать эту глупую шутку, правда?
Гарри еще сильнее округлил глаза.
- Нет. Ты в порядке?
- Конечно! – воскликнула она, - В полном! Так о чем мы говорили? Ах да, о твоей непреодолимой сексуальности.
- О Кэти Белл, - сказал Гарри, - Ты представляешь? Вот ведь насмешка судьбы. А Малфой, наверное, будет расстраиваться или, не дай бог, начнет ревновать. Боже мой, я не справлюсь. Я точно не справляюсь. И не хочу справляться. Что мне делать, Гермиона? Как мне все исправить?
- Итак, - сказала Гермиона, - Дай-ка подумать. Говорят, что регулярная половая жизнь уменьшает силу спонтанных всплесков вейло-чар, правильно?
Гарри печально подумал, что Гермиона вот-вот предложит ему Страну Страстей Синистры. Наверное, у нее тоже не хватает времени на полноценного партнера. А потом он на секунду представил Гермиону с домашним эльфом и проклял день, когда был рожден.
- Если хорошенько подумать, - всезнающе проговорила Гермиона, - Рон был всего лишь нашим приятелем, правда?
Гарри моргнул.
- Прости?
- Он всегда ходил за нами хвостиком, - сказала Гермиона, опаляя дыханием щеки Гарри.
Гарри и не заметил, как она встала с кресла. Он и не думал, что здесь тоже необходимо быть настороже. Он вжался в спинку дивана, пытаясь острыми лопатками проковырять себе путь на свободу.
- О господи, Гермиона, пожалуйста, - прошептал он, едва сдерживая отчаяние, - Только не это.
- А вот мы с тобой были настоящими героями этой сказки, - проворковала Гермиона, и в ее карих глазах зажглись искры безумия, - Мы созданы друг для друга. Это судьба.
- Гермиона, у нас нет ничего общего, - беспомощно возразил Гарри, - А еще я гей.
- Ты не можешь противиться судьбе, - прошептала Гермиона, наклоняясь к нему.
Гарри быстро стряхнул с себя мятные бусы, сунул их в приближающийся рот и сбежал, похлопав ее по спине. В конце концов, его обучали выдерживать экстремальные физические нагрузки. Он всяко мог опередить ее.
А потом Гарри вспомнил, что она знает, где он живет. Стало быть, дома появляться нельзя.
Он отправился в круглосуточный супермаркет, где прятал лицо от единственного продавца и бесцельно шлялся по бакалейному отделу. Ему было плохо и одиноко. Похоже, книга Малфоя, описывающая жизнь вейлы как полную наслаждений, оказалась наглым враньем.
***
Гарри познакомился с Ричи Кутом на своем двадцать втором дне рождения. Вернее, он сначала подумал, что познакомился, а потом Ричи напомнил ему, что учился на третьем курсе, когда Гарри заканчивал шестой.
- Ты был капитаном команды и назначил меня загонщиком, потому что я был очень меток, - сияя, сообщил Ричи.
- А, ну да, - рассеянно сказал Гарри. Он не особенно интересовался квиддичем в том году: Малфой потерял интерес, поскольку перешел на сторону тьмы, а Гарри потерял интерес, потому что ему нужно было доказывать вину Малфоя. Кроме того тренировки Гарри омрачало огромное количество девочек-фанаток на трибунах, так что нового загонщика он, скорее всего, даже не заметил.
Но он не отказался пообщаться с Ричи, поскольку тот был спортивным журналистом и должен был написать статью о последнем сумасшедшем фанате Оливера Вуда. Как правило, Гарри старался сам разговаривать с прессой, потому что Малфой в таком случае одухотворенно врал.
Вернувшись после бессмысленного и затянутого допроса чирлидеров, Малфой присоединился и в разговоре упомянул, что сегодня как раз день рождения Гарри.
- О, тогда я вас угощу, ладно? – сразу откликнулся Ричи, - Ведь я обязан вам моей первой сенсацией в газете.
- Ну... – протянул Гарри.
- Конечно! – перебил его Малфой, - Поблагодари джентльмена, Поттер.
И явно по рассеянности они зашли в гей-бар рядом с авроратом. Уже сев в знакомой и комфортной обстановке, Гарри осознал, с кем пришел, и стал поглядывать на Ричи с опаской.
Малфой сразу убежал к бармену, и Гарри мысленно обложил его трехэтажными матами.
- Гм, - сказал Ричи, - Ты? Или Малфой? Или оба?
- Не оба, - быстро ответил Гарри, довольный, что хотя бы в этот вопрос может внести ясность, - Только я.
- А, - сказал Ричи и улыбнулся, - Круто, - он помолчал и добавил, густо покраснев, - Я был в тебя влюблен. Когда ты был капитаном.
- О, - изумленно произнес Гарри.
Малфой стоял, прислонившись к барной стойке, и о чем-то смеялся с барменом. Похоже, он не собирался возвращаться за столик в ближайшее время, что немедленно навело Гарри на мысль, что тот не случайно привел их именно в этот бар. Слизеринцам нельзя верить. Он всегда это знал.
Малфой, усталый и раскрасневшийся после июльского дня, проведенного на квиддичном поле в компании Оливера Вуда, стоял, облокотившись на стойку и положив ладони себе на шею. И смеялся.
Гарри перевел взгляд на Ричи и вдруг подумал, что тот тоже красиво улыбается. «Гораздо красивее», - мысленно поправился он. Не так хитро, не так коварно. И похоже, редко ухмыляется.
Гарри туманно припоминал, что в школе Ричи был излишне худощав, но, кажется, активные занятия квиддичем не прошли даром. Конечно, он все еще был худоват, но мускулы выступали в нужных местах, как и нравилось Гарри. У него были каштановые волосы с золотыми выгоревшими прядями и веснушки – Гарри всегда нравились веснушки, а у Малфоя их не было. А еще Ричи казался добрым, рассудительным и интересным. «И красивым», - с мстительным удовольствием подумал Гарри. Ричи был гораздо красивее Малфоя.
Он поступил точно так же, как поступала при знакомстве с мужчиной Гермиона: мысленно составил список положительных и отрицательных качеств. Кстати, однажды Малфой даже помог Гермионе сделать письменную версию списка.
Гарри сосредоточил взгляд на Ричи, который, между прочим, любил квиддич. «Подойдет», - подумал Гарри.
- Сходим куда-нибудь в субботу? – решительно спросил он.
- Конечно, - и Ричи снова улыбнулся лучше, чем Малфой, - С удовольствием.
Ричи был классный, так считали все. Гермиона сказала, что он идеален для Гарри, секс был очень качественный, а Малфой согласился пойти с Гарри по магазинам, чтобы выбрать подарок на двадцатый день рождения Ричи. На вечеринке Ричи представил Гарри своим родителям как своего парня. Его родители были чистокровными волшебниками, без сомнения знали, кто такой Гарри Поттер, и явно одобряли выбор сына.
Конечно, не все было гладко. Гарри знал, что должен чаще прикасаться к нему вне постели. Малфой и Кэти прикасались друг к другу публично – как и Рон с Панси и даже Винс с Грегом. Сам Гарри нечасто прикасался к людям на публике, а Ричи слегка благоговел перед его статусом Мальчика-Который-Выжил. Гарри не знал, что делать.
- Это потому, что твои идиотические родственники не обнимали тебя в детстве. Вот у тебя и выработался комплекс, - сухо ответил Малфой, - Не тревожься. Ричи нужно узнать тебя получше. В свое время он поймет, что ты настоящий маньяк, - поверх кофейной чашки он послал Гарри сияющую улыбку, и тому пришлось напомнить себе, что Ричи улыбается лучше, - Если хочешь, я могу открыть ему глаза.
- Ты в курсе, что твой напарник говорить о тебе гадости за спиной? – возмущенно спросил Ричи.
- Он же должен тренироваться, чтобы говорить их мне в лицо, - ответил Гарри.
- Это возмутительно! – заявил Ричи, - У него, наверное, что-то с головой! В тебе нет ни единой дурной черты!
Гарри тоже так считал. У них вообще совпадало мнение по всем вопросам.
К радости Гарри оказалось, что Ричи не любит танцевать – в отличие от Малфоя, который всегда выламывался и смешил народ на танцевальной площадке. Ричи всегда был добр – в отличие в Малфоя, никогда не делал унизительных комментариев – в отличие от Малфоя, он был законопослушен и внимателен, и вообще во всех смыслах лучше Малфоя. И однажды наступит момент, когда Гарри перестанет их сравнивать. Спустя полгода Ричи признался ему в любви.
- Ага, - сказал Гарри и добавил: - Спасибо.
Он не переставал думать об этой целый день и почти настроился на ответ «и я тебя тоже», но – к некоторому своему облегчению – по пути домой был похищен Упивающимися Смертью.
Он сидел в темном подвале, приходил в себя и составлял план бегства, заключавшийся в убийстве охранника, который принесет ему еду. Возможно, придется заманить его в подвал хитростью, но Гарри не думал, что это окажется трудно. У него отняли палочку, но толку в этом было немного: он - аврор и может сломать человеку шею одной рукой.
А потом пришел охранник. И это был Малфой.
Гарри уставился на него, а Малфой ухмыльнулся.
- Только не надо делать вид, будто тебя страшно предали, - протянул он, - В конце концов, вы первые предали меня. Вы убили моего отца.
Он опустил на пол поднос и захлопнул за собой дверь. А Гарри остался сидеть в темноте и вспоминать, как Малфой ломал картины и говорил, как всех ненавидит.
Это было возможно. У Малфоя была Черная метка, и министерство казнило его отца – причем практически без доказательств и под давлением общественности, настроенной стереть с лица земли каждого Упивающегося. Гарри так до конца и не понял, как Малфой относится к магглам и магглорожденным. У него была Черная метка, он без уважения относился к закону и его представителям, и он любил своего отца. Любовь и гнев и прежде заводили Малфоя в опасные дебри. Все было возможно.
Оставался шанс, что это хитрость. Но точно не многосущное зелье, Гарри знал Малфоя и был уверен, что видел именно его.
У Малфоя есть Черная метка, и он единственный из всего аврората может проникнуть внутрь банды. Овчинка стоит выделки, если это поможет поймать оставшихся на свободе Упивающихся. Возможно, кто-то использует Гарри для проверки Малфоя. Все возможно.
Может быть, хитрость, а может быть, и нет. Может быть, все это правда.
Гарри решил ничего пока не предпринимать. Или это хитрость – и тогда нужно всего лишь переждать бурю, или не хитрость – и тогда он сломает Малфою шею и сбежит. И тогда жить будет уже незачем.
Он не проголодался, но поел немного – ровно столько, чтобы поддержать силу и способность сломать Малфою шею. Он плохо спал. Он понимал, какое время суток только, когда видел в дверном проеме силуэт Малфоя, окруженный светом или темнотой.
Он только и думал, что про Малфоя. Вовсе не о том, предал ли тот его – от этих мыслей у него нестерпимо болела голова. Просто сидел в темноте и вспоминал, как Драко улыбается, как нежно изгибаются его губы, как он спит - беззастенчиво и расслабленно, и как причмокивает во сне. Как неугомонно двигаются его руки, как он рисует человечков и составляет фигурки из ручек, леденцовых палочек и прочей ерунды. Как он смеется, откидывая голову назад, и как полностью отдается тому, что делает. Какие у него плечи и шрамы на груди.
Он как раз вспоминал, какая длинная у Малфоя шея, как изящно он поворачивает голову, когда дверь распахнулась и Малфой плюхнулся рядом с ним на колени. За его спиной бегали авроры. Это оказалась хитрость. У Гарри камень с души свалился, и ему очень захотелось плакать.
Он не заплакал, конечно. Он уже много лет не плакал.
Малфой посмотрел ему в глаза и сказал:
- Прости. О господи, пожалуйста, прости меня. Я думал, ты поймешь. Я специально вызвался приносить еду и думал, что ты все понял, раз не предпринял попытки убить меня.
- Что значит не предпринял? – сказал Гарри, - Я мог. Я собирался, но я не был... Ты же знаешь, что я бы не стал этого делать, если бы не был полностью уверен. Я… я подумал, что ты и в самом деле... Прости.
- Нет-нет, я все понимаю, - ответил Малфой, - Все правильно. Поэтому Шэклболт меня и выбрал. Мне запретили рассказывать тебе, чтобы все выглядело правдоподобнее. Но я и сам не хотел рассказывать. Думал, что ты догадываешься сам. Я не должен был так поступать, прости.
- Нет, - сказал Гарри, - я понимаю.
Он впервые почувствовал, как темно и холодно в подвале. Он так замерз, у него болели кости. Малфой обнял, чтобы помочь встать, но Гарри придвинулся ближе, положил голову ему на плечо и уткнулся лицом в шею. Смело и без малейшего смущения.
-Я так устал, - глухо сказал Гарри.
Малфой на мгновение застыл, а потом обнял обеими руками и начал гладить по спине и волосам. Так приятно, легко и без малейшего смущения.
- Прости, - прошептал Малфой, легко касаясь его волос, - Прости меня. Теперь можно пойти домой. Сможешь встать?
- Да, - сказал Гарри, но вцепился в рубашку Малфоя, чтобы тот не вздумал двигаться. Он уже почти попрощался с Драко, но теперь все будет хорошо. Он сильнее вжался носом в шею Малфоя.
- Надо было мне вспомнить, насколько ты ненавидишь чувство беспомощности, - тихо сказал Малфой сам себе, - Прости, прости меня за все.
- Чего ты все извиняешься? – сказал Гарри, - Я мог убить тебя, ты был так беспечен. Идиот.
- Ты не мог меня убить, - оскорблено сообщил Малфой, - Я же аврор. Меня учили искусству ведения боя!
- Ты всегда колеблешься, - устало сказал Гарри и закрыл глаза, - Я мог убить тебя. Очень просто.
И он моментально уснул, не поднимая головы с плеча напарника. А проснулся дома на диване от звука голоса Малфоя – все еще тихого и низкого, но гораздо более нежного и отдаляющегося.
- Позаботься о нем, - сказал Малфой. Гарри открыл глаза, приподнялся на одном локте и повернулся. Он увидел, как за Малфоем закрылась дверь. А потом увидел взволнованное лицо Ричи.
И с ужасом понял, что не вспоминал о существовании Ричи с момента похищения.
- О господи, - сказал он, - прости меня.
***
Когда Гарри вышел из супермаркета с пакетами, было уже темно и дождливо. Гарри шел по мокрым от дождя улицам, ступал по оранжевым кругам, отражающимся на мокром асфальте от фонарей.
Жизнь наладилась, когда Гарри смирился с тем, что ему не удастся удовлетвориться Ричи или кем-то еще. Иногда ему было одиноко, иногда больно, но жизнь продолжалась. Он помогал людям. Дел было так много, что ему не хватало времени слишком уж задумываться. И Малфой все время был рядом. Пока не началось все это безумие, было неплохо.
Он вдруг остановился и понял, что ноги предали его и привели к дому, где жил Малфой.
Гарри стоял, смотрел на освещенное окно на третьем этаже и чувствовал себя идиотом. Это было глупо и бессмысленно, но он смотрел. Смотрел, не отрываясь. Гарри вспомнил, что он – вейл, что может заполучить кого угодно, но разве это что-то значит? Он припомнил миф о каком-то божестве, которое с неба любовалось спящим смертным. И никогда не могло заполучить его.
Дождь лил, как из ведра. Волосы намокли, капли дождя капали в глаза. Было холодно. В желтом квадрате окна шевельнулась тень, и Гарри понял, что стоит под дождем и смотрит на тень Кэти Белл. Тень Малфоя склонилась к ее тени, а потом пропала. Гарри покачал головой и побрел домой.
По пути незнакомая девушка бросила на него один мимолетный взгляд и кинулась ему на шею, едва не выбивая пакеты из рук.
- Как ты красив, - прошептала она, касаясь влажными губами его влажной щеки, - Я люблю тебя.
Гарри с усилием оттолкнул ее.
- Нет, не любишь, - сказал он, и его голос эхом пронесся по темным улицам, - Поверь мне.
Закоченевшими пальцами Гарри отыскал ключ, открыл дверь и вошел в квартиру, свалив пакеты на пороге. Мокрый свитер холодил плечи, а запах влажной шерсти заполнял легкие. Гарри стянул с себя свитер и оставил его лежать влажной кучей на столе в кухне.
Гарри не стал включать свет. Он невыносимо устал – от событий дня и от самого себя. Он вошел в спальню, рухнул на кровать, перевернулся на бок и закрыл глаза.
Утром он не успел закрыть портеры. Настойчивый свет пробивался сквозь опущенные веки. Гарри приоткрыл глаза, моргнул и увидел в смешанном лунном свете и сиянии фонарей себя в зеркале.
Из зеркала на него смотрел незнакомец, и полуприкрытые веки делали его лицо не сонливым, а сексуальным. Гарри открыл глаза полностью, и веки незнакомца поднялись, открывая мерцающие темно-зеленые глаза. В этом году отпускной загар не сошел, в лунном свете кожа светилась, словно бронзовая. Влажные черные волосы прядями спадали на лицо. Пухлые губы незнакомца сложились в идеальную улыбку.
Гарри отвернулся.
- Убирайся, - прошептал он, выталкивая слова из горла, - Ты сломал мне жизнь.
Как всегда спасибо за отзывы. И отдельное спасибо за рекомендации текста у себя
Новые читатели - это всегда приятно =)Поехали!
***
читать дальшеСледующим утром у входа в отдел Гарри столкнулся нос к носу с Дином Томасом и испуганно уставился на него. С Томасом и так непросто было завести непринужденную беседу, а сегодня все оказалось еще хуже, поскольку единственной приятной фразой, пришедшей на ум Гарри, было: «Домогался кого-нибудь в последнее время?».
Убедившись, что Дин Томас смотрит на него со смущением, не обезображенным, к счастью, сумасшедшим вожделением, Гарри открыл дверь в отдел, и на них накатил теплый аромат мяты. Возникало ощущение, будто все сотрудники целую ночь, не отрываясь, чистили зубы.
- Похоже, Малфой снова что-то наворотил, - произнес Томас, соперничая с Шэклболтом по части обреченности тона.
- Я поражен твоими аналитическими способностями, - бросил Гарри, перепрыгивая через ступеньки, - Этому где-то учат?
За столом секретаря Лизы сидел Малфой и тихо разговаривал с кем-то через камин.
- Аврорат слушает, чем могу вам помочь?
- Что ты делаешь? – спросил Гарри.
- Будьте любезны, подождите минутку, - мурлыкнул Малфой в камин и повернулся, - Доброе утро, господа! – сказал он, ослепительно улыбнувшись.
- Что ты делаешь? – повторил Гарри, хотя, кажется, логичнее было спросить «что ты куришь?».
Малфой поставил локти на стол и уперся подбородком в сцепленные в замок пальцы.
- Ну, - сказал он, - Лизу отправили на какую-то маггловскую фигню, эмэртэ-шэмэртэ, как-то так – у нее возникли проблемы со старой травмой из-за вчерашнего падения. Поэтому я предложил заместить ее, чтобы облегчить для отдела переход на вейлозвычайное положение.
- Вейлозвыч...
- Вейлозвычайное положение, - любезно подсказал Малфой и кивнул на тазик на столе, - Возьмите пару конфеток, господа. Тазики с мятными леденцами расположены по всему зданию на расстоянии не более двух метров друг от друга. При возникновении неудержимых сексуальных порывов, пожалуйста, как можно быстрее доберитесь до ближайшего тазика.
Малфой выглядел устало – он снова потратил всю ночь на реализацию безумной идеи.
Дин Томас нагнал Гарри и теперь стоял в оцепенении, разглядывая тазик с леденцами и Малфоя, разбирающегося с жалобами граждан.
- Я приношу свои извинения за мистера Малфоя, - сказал в камин Драко, - Иногда он ведет себя крайне некомпетентно. Но он так старается. Уверяю вас, мы его примерно накажем.
- Ты ведь предупредил Шэклболта, да? – спросил Гарри.
- Шэклболт – очень занятой человек, - ответил Малфой, - Не могу же я его отвлекать по мелочам. Доброе утро, мистер Томас. Хороший день сегодня.
Дин понемногу расплывался в улыбке. Они с Малфоем прекрасно ладили, хотя единственное, что их сближало – это ненависть к Поттеру.
- Супер, - сказал Томас, ухмыляясь, - приятно видеть блондинок за стойкой.
Не будь Гарри полностью уверен в гетеросексуальности Томаса и не знай, что тот общается и встречается с Джинни, он бы уже сопоставил эту фразу со случившимся в душе и начал терзаться ужасными подозрениями.
Малфой захлопал ресницами.
- О, не стоит, сэр. В конце концов, мне платят за флирт с аврорами.
Дин снова ухмыльнулся и зачерпнул пригоршню леденцов. И открыл дверь в офис.
На ковровой дорожке поблескивали краями тазики. На стене висел огромный пучок мяты, а выше висел плакат: «ВЕЙЛОЗВЫЧАЙНОЕ ПОЛОЖЕНИЕ! БРОСЬТЕ МЯТУ ЖЕРТВЕ ВЕЙЛЫ! НЕ ПРИБЛИЖАЙТЕСЬ К ВЕЙЛЕ!».
С потолка свисали и покачивались в струях кондиционируемого воздуха мешочки с сушеной мятой.
- Мне нравится новый дизайн, - слабым голосом сказал Гарри.
Малфой самодовольно улыбнулся.
- Будем считать мяту антиомелой, - предложил он.
Дин Томас испуганно проскользнул в мятный храм, и как только он ушел, Малфой обратил серьезный взгляд на Гарри.
- Дай-ка я посмотрю, во что ты одет, - сказал он, - О, отлично, оранжевый джемпер от Уизли. Господи, такое чувство, что ты сожрал рыжего кота, а потом выблевал его на себя. Не представляю, кто, кроме некрофила, может посчитать тебя хоть немного привлекательным.
- Спасибо, Малфой, - сказал Гарри, - Это так много для меня значит.
- Надень на всякий случай, - сказал Малфой и накинул ему на голову нечто, оказавшееся ожерельем из мятных леденцов. Гарри, словно послушная лошадь, наклонил голову и послушно позволил нацепить на себя ярмо.
- Разумеется, - сказал потом Шэклболт, хрустя леденцами, - мы ценим старания мистера Малфоя, но это может оказаться только отсрочкой. В конце концов, придется отправить тебя в вынужденный отпуск, а Малфою подобрать другого напарника.
Малфой, заявившийся в кабинет к шефу, несмотря на то, что его никто не звал, метнул, словно нож, злобный взгляд в Кингсли.
- Не хочу другого напарника, - ледяным голосом сообщил он, - Это не обсуждается. Никакого другого напарника не будет.
***
Однажды он поцеловал Малфоя, но тот об этом не узнал, так что это не считается. Раньше Гарри сердился на Малфоя. Вернее, он и сейчас иногда сердился на него – когда тот врал прессе, издевался над людьми. А однажды он вообще приковал наручниками Гарри к его собственному столу.
Просто Малфой ведь даже не был красив. И Гарри об этом знал. Длинный нос и худоба в сочетании со светлыми волосами и белесыми глазами придавали Малфою вечно усталый вид. Он был капризен и безпринципен. Гарри считал это ужасной несправедливостью по отношению к себе.
Никто и никогда не сумел победить Гарри. Малфой не сумел одержать верх над ним в школе, а теперь он даже не предпринял попытки... Нужно было немедленно прекратить эти глупости.
Через год после того, как заставил работать их вместе, Шэклболт вызвал Гарри к себе и сообщил, что испытание закончено и теперь он может выбрать другого напарника.
- Хотя, как я понимаю... – начал было Шэклболт, но Гарри перебил его.
- Да, - сказал он, - Мне нужен другой напарник.
Шэклболт положил перо.
- Кто именно, могу я спросить?
- Кто угодно, - ответил Гарри, - Кто угодно, кроме него.
Лицо Шэклболта оставалось безразличным и ровным, как всегда, но в глазах плескалось море безумия. Новый напарник Гарри – то ли Клементина, то ли Кларабель – перед ним просто благоговела и вздрагивала, когда он двигался слишком быстро. Новый напарник Драко – Тэофил – подал прошение о проведении повторных психологических тестов для Малфоя.
Оно того стоило: теперь можно было не каждый день видеть Малфоя.
К концу третьего дня Гарри так соскучился, что подошел к нему во время первого кофейного перекура, хотя каждый знал, что отвлекать Малфоя от кофе просто-напросто небезопасно для жизни.
- Слушай, - сказал Гарри, - Хотя мы теперь и не... Если я посчитал, что не нам не стоит работать вместе, то это вовсе не значит...
Малфой повернулся и уставился на него с ледяной яростью.
- Давай-ка сразу расставим точки над «i», - процедил он, почти не разжимая побелевших губ, - Друзьями мы никогда не были. Мне пришлось терпеть тебя, чтобы не потерять работу, но, к счастью, в этом больше нет необходимости. Большое спасибо. И с этого момента больше никогда не говори со мной.
Он вырвал руку из хватки Гарри, вылетел из комнаты и хлопнул за собой дверью с такой силой, что с барной стойки слетала и разбилась сахарница.
Пятничная попойка в пабе была кошмарной. Пришла только Гермиона, потому что Малфой с Кэти Белл ненавидели его у себя дома, Винс с Грегом – у себя, Панси – у себя, а Рон сидел у себя, потому что иначе Панси последовала бы за ним и убила Гарри ножкой от табуретки.
- Ты сделал Малфою больно, - сказал Гермиона, тыкая соломинкой маслину в коктейле.
- Ничего подобного, - возразил Гарри.
- Господи, Гарри, зачем ты отрицаешь очевидное? – скала Гермиона, - Ты не захотел дружить с ним в школе – в чем, кстати, совершенно тебя не виню, потому что он был невыносимым мерзавцем – не захотел подружиться и потом. Постарайся взглянуть на это с точки зрения Малфоя – все слава и внимание доставались только тебе, ты был известен, но чуть ли не на голове стоял, чтобы доказать Драко, что станешь дружить с кем угодно, но только не с ним. А потом вдруг передумал.
- Не передумывал я, - пробормотал Гарри, - Во всем виноват Шэклболт. Заставил нас работать вместе.
Между прочим, то была чистая правда. Шэклболт сломал Гарри жизнь, и он надеялся, что шефа уволят за проявления крайней жестокости и тому останется только водить Ночной Рыцарь.
- А на дни рождения друг к другу он вас тоже заставлял? А передружить между собой всех своих друзей? А водить нас всех домой к Малфою на просмотр телевизора тоже Шэклболт приказывал? – спросила Гермиона, - Я смотрю, этот Шэклболт просто фашист какой-то.
Дело обстояло не совсем так. Гарри пришлось пригласить Малфоя на свой день рождения потому, что тот пригласил его на свой. Но Гарри пригласил очень много друзей и, подумав, что Малфою будет неловко, предложил ему пригласить кого захочется.
А потом Гермиона узнала, что у Винса дислексия, и начала давать ему частные уроки. Винсу с Грегом, похоже, нравилось, когда Гермиона командовала ими, так как это привносило в их жизнь привычный распорядок, заведенный еще Малфоем в школьные времена. Да и в том, что Панси с Роном начали встречаться, Гарри не был виноват.
Малфой примирился с их присутствием лишь потому, что Кэти не нравилось, когда их окружали одни только слизеринцы, а Малфою не нравилось зависать с ближайшими друзьями Кэти – Фредом и Анжелиной. Фред доводил Малфоя при каждой возможности, а Малфой терпел потому, что Кэти любила и уважала Анжелину. Однажды они ужинали большой компанией, и Малфой все бесился и бесился, пока Гарри не поймал один из кусочков пищи, в шутку брошенных в волосы Малфоя, вытащил Фреда из комнаты и напомнил, откуда взялись деньги для магазинчика Уизли. И велел не выводить его напарника из себя ни взглядом, ни словом. Ни иными способами.
И все равно, все это он делал только потому, что Шэклболт заставил их работать вместе. Он обязан был заботиться о своем напарнике.
Но не теперь. Теперь уже не нужно ни о ком заботиться.
- У вас все так хорошо получалось, - сказала Гермиона, - А потом ты сказал, что хочешь в напарники кого угодно, кроме него.
- Я вовсе... совершенно не... – ответил Гарри, - Откуда ты узнала?
- Я же Невыразимец, - тихо ответила Гермиона, - Мы умеем вытягивать информацию. Малфой тоже в курсе, что именно ты сказал.
И именно в тот момент Гарри вдруг осознал: как бы он ни злился на Малфоя, сколько бы ни обижался за то, что тот сломал ему жизнь и даже не заметил этого, от одной только мысли о том, что он причинил Малфою боль, заныли сердце и душа.
- Рон встречается с Панси, - сказала Гермиона и явно по привычке добавила: - Хотя их отношения, конечно, долго не продлятся. Я по вторникам занимаюсь с Винсентом, а Грег печет нам пироги. Из всех нас только у Малфоя есть телевизор. Это ты свел нас со слизеринцами, и мы подружились!
Гарри сидел и молча смотрел на свою кружку пива. Гермиона протянула руку и накрыла его ладонь своей. Должно быть, окружающим они казались счастливой парочкой.
- После войны ты был в ужасном состоянии, - тихим голосом продолжала она, - Я за тебя очень волновалась. Но у вас с Малфоем, по-моему, здорово получалось. Вы так хорошо ладили. О чем ты думал? Зачем ты сделал это?
Гарри не мог ответить, что сделал это из простого самосохранения. Он никогда и никому не рассказывал о Малфое. Да и что он мог рассказать?
То была не любовь. Гарри изредка задумывался о любви – когда из его жизни ушли Джинни и Захария, когда война закончилась и постоянное чувство обреченности ушло. Он мечтал о человеке, любящем спорт, симпатичном и разделяющем мнение Гарри по всем вопросам. О ком-то добром и рассудительном, а еще хорошем в постели. О том, кто вовремя отведет глаза и не станет мешать Гарри.
Именно с таким человеком Гарри хотелось жить, именно такой человек мог сделать его счастливым.
Он убеждал себя в том, что просто избавился от лишней боли. Так было лучше. Они с Гермионой выпили еще по стаканчику, а потом Гермиону увел человек в черном, и Гарри почувствовал колоссальное облегчение: теперь он мог вернуться домой, лечь на диван и вспоминать, как Клементина (или Кларабель, или как там ее?) вывихнула плечо на первом же дежурстве, вспоминать выражение лица Малфоя во время кофейного перекура. А еще он мог гордиться, что избавил себя от страданий.
Только он успел лечь на диван, как в окно застучала сова. Это была Невыразимо-черная сова от Гермионы.
Письмо гласило:
«Доверенные источники сообщили мне, что Малфой травмирован в перестрелке баньши. Он в больнице Святого Мунго, с ним все хорошо. Ничего не предпринимай...».
Остальное Гарри не дочитал, он отшвырнул письмо и аппарировал прямиком в аврорский отдел. Шэклболт допрашивал любого аврора, допустившего ранение своего напарника.
И разумеется, живой и невредимый Тэофил сидел в кабинете Шэклболта.
- Прошу прощения, сэр, но я уверен, что Малфой психически неуравновешен. Думаю, он шизофреник. Первым делом он сообщил – сопровождая речь весьма оскорбительными эпитетами, между прочим – что мне ни в коем случае нельзя входить в здание. Я ответил ему, что не собираюсь лезть в перестрелку баньши, а потом он оглянулся – думаю, он слышит потусторонние голоса – выругался и пошел туда один. Я не мог его остановить, сэр, он совершенно свихнулся...
- Я тебе покажу «свихнулся», - сказал Гарри, рывком развернул к себе Тэофила и впечатал кулак ему в лицо.
Тэофила отбросило назад с такой силой, что он ударился головой об стену. А потом дернулся и явно решил остаться на полу. Гарри повернулся к Шэклболту.
- Великолепная демонстрация боевых навыков, мистер Поттер, - ровным голосом произнес Шэклболт, - Отстраняю вас от исполнения обязанностей на неделю. И осмеливаюсь напомнить, что хоть ты спаситель магического мира, но сразу вылетишь с этой работы, если ударишь меня.
Гарри выругался.
- Ты доведешь меня до преждевременной отставки, - добавил Шэклболт, - но хотя бы не своди в могилу. Отправляйся в больницу, у меня слабое сердце.
- Это неправда, сэр, - сказал Гарри, - на аврорскую службу не берут людей с недостатками в здоровье.
- Я ощущаю, как оно становится все слабее с каждой минутой, - заверил Шэклболт, - А теперь иди.
Он ушел не потому, что приказал шеф, а потому что вдруг понял, что только что мог потерять Малфоя – которого подвел, которому сделал больно, который сейчас страдал от ран. Гарри аппарировал, не вытаскивая палочку.
От головокружения и тошнотворного верчения в животе он едва не налетел на стену, но был уже не в состоянии мыслить разумно. Он схватил какую-то медсестру и потребовал направить его в аврорское отделение. Он сам не знал, аппарировал ли, бежал ли, но пришел в себя в темной палате. На узкой больничной кровати спал Малфой. Гарри склонился над белоснежной подушкой и поцеловал Драко в узкие бледные губы.
Он все еще нависал над Малфоем и смотрел на него, когда открылась дверь и вошла Кэти Белл с охапкой цветов. Гарри выпрямился.
- Гарри, я рада тебя видеть, - сказала она, - Я была уверена, что ты придешь, хотя Драко сомневался.
Гарри смотрел на Кэти – усталую и встревоженную, с растрепанными каштановыми косичками. Он не испытывал к ней неприязни, даже сейчас. В глубине души он знал, что она – прекрасный человек, но мог думать только об одном: «Прочь с дороги».
Он оторвал взгляд от Кэти, когда Малфой вдруг шевельнулся и приоткрыл глаза.
- Это ты, моя Кэти-колокольчик? – спросил он.
- Я здесь, - ответила Кэти, сделав несколько шагов вперед и взяв его руку в свои, - открой глаза, тебя ждет сюрприз.
- Надеюсь, ты надела форму медсестрички, - сказал Малфой и открыл глаза. Его лицо моментально побелело, отчего черные круги под глазами залегли еще глубже, - Я бы предпочел форму, - добавил он, - Убирайся, Поттер.
Гарри молчал.
Малфой сузил глаза, и его взгляд был столь же ледяным и ненавидящим, сколь и голос.
- Ты искал дорогу в психиатрическое отделение, Поттер? О, дай-ка подумать... Или же пришел для того, чтобы валяться у меня в ногах и умолять принять тебя обратно? Что ж, тогда мой ответ...
И Гарри вдруг осенило: он узнал изгиб губ Малфоя. Он узнавал его еще по школьным годам. Такой изгиб губ говорил о том, что Малфой готовился защищаться, отбиваться от презрительных реплик – и при этом знал, что его вот-вот перебьют.
Гарри не стал обманывать его ожидания и перебил:
- Да, - сказал он, - Так и есть.
Малфой нахмурился.
Гарри не хотелось унижаться. Он никогда не унижался и не хотел делать это сейчас, но потом напомнил себе, что сделал Малфою больно – намеренно и беспричинно, по мнению последнего.
- Я пришел, чтобы валяться и умолять, - сказал он, глядя в стену, а не на Малфоя, потому что при виде него в груди что-то ныло - Умолять принять меня обратно.
- О, - тихо и неуверенно откликнулся Малфой.
Гарри перевел на взгляд Малфоя – тот и выглядел неуверенно. В груди у Гарри поныло еще немного.
- Только меня на неделю отстранили, - вспомнил он, - я ударил Тэофила.
- Гарри, зачем ты это сделал? – воскликнула Кэти.
- Любимая, я всегда знал, что он сумасшедший, но не бойся, я сумею тебя защитить, - сказал Малфой, притягивая Кэти ближе к кровати, - А взамен попрошу только твою вечную любовь и форму медсестрички. Что до тебя, чокнутый придурок, вали из моей палаты. Ты явно представляешь опасность для окружающих, так что мне придется нести это тяжкое бремя, не перекладывая его на хрупкие плечи Кризантемы.
- Ах, да, ее зовут Кризантема, - сказал Гарри, - все время забываю.
- Гарри, - сказала Кэти, - Кризантема училась в Гриффиндоре.
- Точно, - сказал Гарри.
- Гарри, - озадаченно продолжала Кэти, - она училась на твоем курсе.
- Сделай одолжение, на обратном пути все-таки загляни к психиатрам, - сказал Малфой, улыбаясь ему, - ты явно очень болен. Увидимся через неделю.
***
Это был ужасный день: люди долго пялились на Гарри, краснели, а потом убегали на другой конец комнаты или к ближайшему тазику с мятой. Гарри даже не знал, какой вариант страшнее.
Отчеты в тот день он писал у стойки секретаря. Малфой разрешал, если Гарри приносил ему кофе.
- Многие просто-напросто стесняются, - объяснил Малфой, - Ну сам представь. Например, такие настоящие натуральные мужики, как Томас или Долиш, пугаются, когда тела предают их. А Долиш женат вообще-то. Они стесняются, боятся, но...
- Просто замечательно, - отозвался Гарри.
- Но понимают, что ты не виноват, - продолжал Малфой, - Все будет в порядке. Успокойся, иначе Хорас расстроится. Он наверняка уже в депрессии. Кстати говоря, - добавил он, - возможно, некоторым ты даже не нравишься. Может, они просто посмотрели на твой джемпер, поняли, что сейчас их вытошнит, и побежали к тазику, чтобы глотнуть свежей мяты.
- Когда вся эта хрень окончательно сведет меня с ума, - прочувствованно сказал Гарри, - ты будешь рядом. В соседней палате.
Малфой жестом послал его и отправился в уборную, а Гарри ушел на кухню, чтобы сварить еще чашечку ароматной взятки, благодаря которой Малфой не гнал его работать в общую комнату – где все молчали и игнорировали его.
Дверь открылась как раз тогда, когда он всыпал в чашку четвертую ложку сахара. Гарри бросил взгляд через плечо и увидел Кэти.
На сердце сразу стало тяжелее. Значит, она вернулась. Малфой страшно обрадуется и снова станет вести себя, как идиот. И... о господи, да ведь Малфой собирается просить ее руки. Они поженятся.
- Привет, - деревянным голосом сказал Гарри, - Только что вернулась?
- Я вернулась вчера вечером, - ответила Кэти, - Драко дома не было, так что я решила выйти на работу сегодня и сделать ему сюрприз.
Она вела себя как-то странно. Может быть, просто не выспалась или устала от полета. Когда она уехала, он не позволял себе даже мысли о том, насколько ему повезло. В противном случае он неминуемо начинал думать о самолетных авариях, о немецких аристократах, которые могли украсть Кэти. Что угодно, лишь бы она никогда не возвращалась. Но она вернулась.
- Он будет рад тебя видеть, - сухо произнес Гарри.
- А что у вас происходит? – спросила Кэти восхищенным и мечтательным голосом и сделала несколько шагов вперед, - По-моему, все так изменилось... Прости, Гарри, кажется, я немного...
Гарри изумленно поднял взгляд и столкнулся с ней почти нос к носу. Он сделал шаг назад и прижался спиной к стене.
Кэти непонимающе посмотрела на него и прошептала:
- Ты всегда такой красивый?
Гарри в ужасе уставился на нее. А потом сзади очутился Малфой, обнял ее и прижал к своей груди.
- Добро пожаловать, Кэти-колокольчик, - успокаивающим тоном сказал он, - Возьми конфетку. Я тебя очень прошу.
- Но...
- Возьми конфетку и пойдем со мной, - все тем же тоном настаивал Малфой, - Нам сюда.. В холодный душ.
По пути Кэти бросила жадный взгляд на Гарри. Малфой тоже обернулся и смерил его ледяным взглядом.
- Кажется, мне уже совсем не смешно.
Гарри остался стоять в одиночестве – наедине с остывающей чашкой кофе для Малфоя.
***
Вскоре после трагической попытки Гарри отказаться от напарника наступило время Рождества. Последние два года Гарри встречал Рождество с Люпином и Тонкс, и это было ужасно. С ними праздновала Андромеда, которая явно не забывала, что Гарри убил Беллатрикс, винила в смерти Сириуса и вообще старалась с ним не заговаривать.
- Жалко, что в Рождество нельзя работать, - уныло сказал Гарри, разглядывая свой отчет по делу Мелодраматичного Мошенника, который влил любовное зелье в водопровод Бата.
К его удивлению Малфой нахмурился и ответил:
- И я такого мнения.
- А разве вы... – растерянно спросил Гарри, - …с Кэти не...
- Семья Кэти меня ненавидит, - сообщил Малфой, - Они все магглы, ее братья считают меня придурком, а мать однажды видела, как я грохнулся на задницу при виде миксера...
- Я их и сам побавиваюсь, - глубокомысленно ответил Гарри, а Малфой рассмеялся и показал ему средний палец.
- А ее папа немного глуховат; когда он спросил, чем занимается мой отец, я ответил, что тот сидит в тюрьме, а ему послышалось, что тот сидит в мэрии, поэтому мне пришлось закричать ему в ухо: «Нет, сэр, он сидит в тюрьме, если быть точнее, то за неоднократные попытки убийства школьников». С тех пор мне в тот дом путь заказан. Кэти, конечно, попробует смягчить их, но вряд ли на это хватит трех дней. В Рождество собираюсь напиваться в одиночестве, потому что больше не с кем.
Гарри хотел было спросить, почему Малфой не пригласит профессора Снейпа, у которого явно немного планов на Рождество и за которым Малфой бегал, словно напуганный щенок, во время войны. А потом его вдруг осенило: Малфой никогда в жизни не попросит того, чего хочет, напрямую.
Он положил перо и спросил:
- Можно мне присоединиться?
И Малфой улыбнулся.
Малфой не шутил, когда говорил, что собирается напиться. Когда Гарри пришел, тот уже был нетрезв, и к моменту, как они поняли, что голодны, было уже поздно – в Рождество доставка в ресторане не работала, поэтому им пришлось приготовить странное блюдо из остатков тостов, яичницы и лазаньи. Как ни странно, получилось вкусно. Малфой настоял на том, чтобы они пересмотрели «Красавицу и чудовище» Диснея, потому что считал это произведение глубоким и трогательным. А потом он уснул, положив голову на плечо Гарри. Все было точно так же, как на дежурствах, с той лишь разницей, что теперь между ними не было препятствий. Гарри был пьян, диван – мягок. Гарри откинулся на спинку поудобнее и обнял Малфоя одной рукой.
Хорошее оказалось Рождество. Под Новый год Гарри написал приглашение почерком Малфоя – это было несложно, всего лишь миллион завитушек и пара идиотских шуток – и отправил профессору Снейпу. Сам Гарри встретил Новый год с Люпином и Тонкс, и он не знал, чем занимался Малфой, но Андромеда неожиданно смилостивилась и подробно рассказала ему про племянника, дочь и благородство профессии аврора. Ближе к одиннадцати раздался звонок, и в дом ввалилась толпа Уизли в главе с Роном и Панси.
- Джинни осталась на каникулы во Франции, а Чарли вылетел к ней, чтобы составить компанию, поэтому мы и решили провести новогоднюю ночь с... с тобой, дорогой Гарри, - сказала миссис Уизли и поцеловала Гарри в щеку, словно прошлые три года ему только приснились. Остаток вечера она не отходила от него, всячески опекала и рассказала, что хранила газетные вырезки, посвященные его персоне. Когда пробило полночь, мистер Уизли взял за руку миссис Уизли, Билл - Флер, Фред ухватился за Анджелину, Перси тактично коснулся пальцами ладони Пенелопы, а Рон с Панси романтично сплели пальцы обеих рук.
Джордж попытался в шутку взять Гарри за руку, и тому потребовалась вся аврорская выдержка, чтобы не отпихнуть его.
Год, вроде бы, начинался неплохо – Уизли его простили. Но все изменилось в первый же рабочий день, когда Малфой не появился в десять, как обычно, и Шэклболт сообщил, что Малфой взял выходной по семейным обстоятельствам. И что Люциуса Малфоя приговорили к смертной казни.
- Мы все знали, что этот день рано или поздно наступит, - сказал Шэклболт, - Министерство намерено стереть всех Упивающихся с лица земли. Юный мистер Малфой приложил немало сил, чтобы это не был поцелуй дементора.
- Меня сегодня не будет в офисе, - сказал Гарри.
- Будем считать, что я удивлен, - механическим тоном ответил Шэклболт.
Гарри вспомнил, как ему было семнадцать, как он пытался вести войну из дома Блэков, который заколотил сразу после войны и в который больше никогда не заглядывал. Там он... гм... Вернее, они с Захарией... несколько раз – Гарри упорно пытался не вести счет. Гарри не высыпался, голодал и безмерно уставал. И при этом не принимал множество вещей в своей жизни и находится в состоянии бесконечной ярости.
«Этого не может быть», - уверял он себя. Будь все именно так, он бы понял все раньше. Но, нет, Гарри гнал мысли о том, что и в самом деле понял это раньше. Он бы понял раньше, совершенно точно. Он иногда смотрел на Рона и пытался представить... и тут же его начинало тошнить. Нет-нет, этого не могло быть, не может быть, что он... что он...
Но стоило ему увидеть светлые волосы в свете камина, как его просто втянуло в комнату.
Он даже не подумал, что это может быть кто-то другой. Малфоя нечасто можно было увидеть, а если и можно было, то только в группе, сначала состоявшей из одних только слизеринцев. Малфой обычно что-то рассказывал, бурно жестикулируя, а окружающие смеялись. Иногда Гарри очень хотелось присоединиться к ним, потому что в те дни нечасто выпадала возможность посмеяться. Он хотел, но никогда не присоединялся. Да и как он мог, ведь они с Малфоем всегда друг друга ненавидели.
Захария обычно был один, поэтому Гарри и подумал сначала, что ошибся. Входя в комнату и закрывая за собой дверь, Гарри даже мысленно прикинул, что скажет.
Но это был Малфой, и он не поднял взгляда от кипящего в котле зелья, в которое аккуратно вытряхивал из пузырька чьи-то глаза. Огонь бросал теплые отблески на его бледную кожу и светлые волосы, скудный свет как-то особенно выделял длинные ресницы, острые скулы и подвижный рот, который мог легко искривиться в вежливой улыбке или злой ухмылке.
Гарри уперся спиной в дверь. Просто потому, что ему показалось... вовсе не...
- Я сейчас очень занят, - сказал Малфой звонким приятным голосом, явно не осознавая, с кем разговаривает, а потом поднял взгляд и продолжил ледяным тоном: - А, пожалуй, я перефразирую. Я никогда не освобожусь.
- Что ты здесь делаешь, Малфой? – огрызнулся Гарри.
- Не поверишь, зелье варю. Для профессора...
- Вообще-то этой мой дом, - разъяренно продолжал Гарри, - Не помню, чтобы приглашал тебя. Ой, погоди, тебе же больше некуда податься, потому что папаша в тюрьме, а мамаша в бегах...
В следующий момент Малфой изо всех сил метнул в него пузырек. Тот разбился об стену рядом с головой Гарри, и чьи-то глаза с неприятным хлюпаньем сползли по его плечам на пол. Малфой смотрел на него с той самой бешеной яростью, которую ощущал Гарри. А потом он увидел на лице Малфоя – в тот же самый момент, как до него самого дошло – понимание того, что они на одной стороне, что ссоры – это бесполезная трата времени и сил, что в прошлый раз Малфой чуть не погиб и в этот раз все тоже может закончиться печально.
Внутренний голос, который помогал разобраться в ситуации с Захарией, сказал Гарри, что сейчас ни в коем случае нельзя прикасаться к Малфою.
Гарри выругался и вылетел из комнаты, а в темном коридоре прислонился к двери и закрыл глаза, мысленно уговаривая себя в том, что в этом нет ничего плохого, пусть даже это МАЛФОЙ, пусть даже он отвратителен, что с данного момента он будет думать о ком угодно, о любом парне. О господи, что же ему делать. В коридор вышла Гермиона и беспокойным голосом спросила, что происходит.
- Просто ссорюсь с Малфоем, - коротко ответил он.
- Ох, Гарри, - еще более взволнованно сказала она, - Надеюсь, ты не сказал ему ничего гадкого.
Он ошеломленно уставился на нее: с каких это пор Гермионе есть дело до Малфоя? И Гермиона мягким спокойным тоном объяснила:
- У него только что мать умерла.
Теперь Гарри был старше, война и сомнения закончились. Они с Малфоем изменились. В этот раз у него все получится.
Он аппарировал к Малфою, тот лежал на диване, закрыв глаза рукой. Не убирая руки, Малфой сказал:
- Поттер. Принеси мне выпить и убирайся.
- Не могу убраться, - ответил Гарри, - Моего напарника сегодня не будет, а мне нечем заниматься без него. Я взял на сегодня выходной.
Малфой несколько секунд молчал.
- Ладно. Как насчет моей выпивки?
И Гарри принес ему стакан. Малфой выпил содержимое, а Гарри сидел на кофейном столике и смотрел на него. Малфой закрыл рукой глаза. Потом Гарри снова принес ему стакан. И Малфой снова выпил.
Потом он убрал руку с лица, уставился в потолок и сказал:
- По-моему, это несправедливо. Ведь он даже не участвовал в войне, все это время в Азкабане просидел. В последний раз я видел его в канун Рождества. Мне тогда было пятнадцать лет. Судья сказал, что он пытался убить Джиневру Уизли, когда мне было двенадцать, но я ничего об этом не знал. Но он еще три года после этого был с нами. Сложно поверить, что его приговорили за то, что произошло в Министерстве Магии, когда Беллатрикс Лестранж убила Сириуса Блэка. Он ведь никого не убил. А если и убил, то больше двадцати лет тому назад. Я так без него скучаю, это несправедливо. Я начинаю ненавидеть всех, - он перевел пустой взгляд на Гарри, - Я знаю, что на самом деле все справедливо. Но все равно всех ненавижу.
- Ничего страшного, - сказал Гарри, - Можешь ненавидеть кого хочешь.
Малфой безрадостно рассмеялся. А потом они замолчали, и часы начали отбивать полдень. Уже много лет казни в Азкабане начинались в полдень. И оба они знали, что произойдет в этот час.
Часы пробили двенадцать раз и замолкли, но эхо звона создавало гнетущую тишину. А потом Малфой вскочил и с молчаливой яростью начал уничтожать картины, висевшие на стенах.
- Ненавижу их! – сообщил он, голыми руками ломая раму. Голос был совершенно спокоен, и только легкая дрожь питала его злость, как и легкая дрожь в руках давала силу рвать холсты, - Ненавижу их! Они такие статичные! Словно мертвые!
Он швырнул обломки об стену и продолжил все крушить. Покончив со всеми картинами, Драко сел на диван и обхватил голову руками.
- Не могу поверить, что сделал это, - сказал он, - Придется все починить. Нельзя, чтобы Кэти знала.
- Не волнуйся насчет этого, - сказал Гарри, вставая и начиная восстанавливать все сломанные вещи. Хотя бы так он мог помочь. А еще он будет знать то, чего Кэти никогда не узнает.
Ушло немало времени. Когда он перевел взгляд на Драко, тот сидел в той же позе.
- Спасибо, - сказал Драко усталым приглушенным тоном.
- Не стоит благодарности, - неловко сказал Гарри и снова сел на кофейный столик. Он не знал, что делать дальше. Малфой сидел не двигаясь, и его ссутуленные плечи казались такими хрупкими и тонкими.
Спустя несколько секунд Гарри протянул руку и сжал плечо Малфоя. Тот изумленно поднял голову, но Гарри так и не узнал, правильно ли поступил, потому что в следующий момент открылась дверь. Гарри отдернул руку, и в комнату вошла Кэти Белл.
- Я ушла с работы пораньше, - сказала она, подходя и обнимая Малфоя.
Малфой уткнулся носом ей в шею и сказал:
- Привет, Кэти-колокольчик.
- Привет, - прошептала Кэти, - Драко, я приняла решение. Если ты действительно хочешь этого, я перееду к тебе.
- Мне пора, - сказал Гарри.
***
До конца дня Драко так и не появился в отделе. Гарри сидел за столом Малфоя, наблюдая, как окружающие обходят его по широкой дуге, чтобы не стать жертвой вейло-чар. Он до боли в челюстях хрустел мятными леденцами и до рези в руке строчил отчеты. Как только пробило пять, он отправился к Гермионе.
Гермиона всегда знала, что делать.
Невыразимцы часто работали дома, и Гарри почувствовал неимоверное облегчение, когда дверь открыла Гермиона, казавшаяся вершиной интеллектуальности даже в пушистом домашнем халате и с чернилами на носу.
- Гарри! – сказала она. - Входи.
Разумеется, она слышала про вейло-чары, ведь Невыразимцы знают все. О случае в душе она тоже слышала. Как и о мятных мерах предосторожности в отделе. И даже про Кэти Белл.
- Откуда ты все это знаешь? – устало спросил Гарри, крутя в руках третью чашку чая, - Тебе служат крошечные феечки, которые доносят обо всем, что видели?
Гермиона неестественно громко рассмеялась.
- Гарри! – воскликнула она, - Что за чушь? – и добавила пугающим ледяным голосом: - Кто тебе рассказал?
Гарри уставился на нее.
- Никто, - ответил он, - Я пошутил.
- Ха-ха-ха! – засмеялась Гермиона, - Ну конечно. И правда, вот смех-то! Ты больше никому не будешь рассказывать эту глупую шутку, правда?
Гарри еще сильнее округлил глаза.
- Нет. Ты в порядке?
- Конечно! – воскликнула она, - В полном! Так о чем мы говорили? Ах да, о твоей непреодолимой сексуальности.
- О Кэти Белл, - сказал Гарри, - Ты представляешь? Вот ведь насмешка судьбы. А Малфой, наверное, будет расстраиваться или, не дай бог, начнет ревновать. Боже мой, я не справлюсь. Я точно не справляюсь. И не хочу справляться. Что мне делать, Гермиона? Как мне все исправить?
- Итак, - сказала Гермиона, - Дай-ка подумать. Говорят, что регулярная половая жизнь уменьшает силу спонтанных всплесков вейло-чар, правильно?
Гарри печально подумал, что Гермиона вот-вот предложит ему Страну Страстей Синистры. Наверное, у нее тоже не хватает времени на полноценного партнера. А потом он на секунду представил Гермиону с домашним эльфом и проклял день, когда был рожден.
- Если хорошенько подумать, - всезнающе проговорила Гермиона, - Рон был всего лишь нашим приятелем, правда?
Гарри моргнул.
- Прости?
- Он всегда ходил за нами хвостиком, - сказала Гермиона, опаляя дыханием щеки Гарри.
Гарри и не заметил, как она встала с кресла. Он и не думал, что здесь тоже необходимо быть настороже. Он вжался в спинку дивана, пытаясь острыми лопатками проковырять себе путь на свободу.
- О господи, Гермиона, пожалуйста, - прошептал он, едва сдерживая отчаяние, - Только не это.
- А вот мы с тобой были настоящими героями этой сказки, - проворковала Гермиона, и в ее карих глазах зажглись искры безумия, - Мы созданы друг для друга. Это судьба.
- Гермиона, у нас нет ничего общего, - беспомощно возразил Гарри, - А еще я гей.
- Ты не можешь противиться судьбе, - прошептала Гермиона, наклоняясь к нему.
Гарри быстро стряхнул с себя мятные бусы, сунул их в приближающийся рот и сбежал, похлопав ее по спине. В конце концов, его обучали выдерживать экстремальные физические нагрузки. Он всяко мог опередить ее.
А потом Гарри вспомнил, что она знает, где он живет. Стало быть, дома появляться нельзя.
Он отправился в круглосуточный супермаркет, где прятал лицо от единственного продавца и бесцельно шлялся по бакалейному отделу. Ему было плохо и одиноко. Похоже, книга Малфоя, описывающая жизнь вейлы как полную наслаждений, оказалась наглым враньем.
***
Гарри познакомился с Ричи Кутом на своем двадцать втором дне рождения. Вернее, он сначала подумал, что познакомился, а потом Ричи напомнил ему, что учился на третьем курсе, когда Гарри заканчивал шестой.
- Ты был капитаном команды и назначил меня загонщиком, потому что я был очень меток, - сияя, сообщил Ричи.
- А, ну да, - рассеянно сказал Гарри. Он не особенно интересовался квиддичем в том году: Малфой потерял интерес, поскольку перешел на сторону тьмы, а Гарри потерял интерес, потому что ему нужно было доказывать вину Малфоя. Кроме того тренировки Гарри омрачало огромное количество девочек-фанаток на трибунах, так что нового загонщика он, скорее всего, даже не заметил.
Но он не отказался пообщаться с Ричи, поскольку тот был спортивным журналистом и должен был написать статью о последнем сумасшедшем фанате Оливера Вуда. Как правило, Гарри старался сам разговаривать с прессой, потому что Малфой в таком случае одухотворенно врал.
Вернувшись после бессмысленного и затянутого допроса чирлидеров, Малфой присоединился и в разговоре упомянул, что сегодня как раз день рождения Гарри.
- О, тогда я вас угощу, ладно? – сразу откликнулся Ричи, - Ведь я обязан вам моей первой сенсацией в газете.
- Ну... – протянул Гарри.
- Конечно! – перебил его Малфой, - Поблагодари джентльмена, Поттер.
И явно по рассеянности они зашли в гей-бар рядом с авроратом. Уже сев в знакомой и комфортной обстановке, Гарри осознал, с кем пришел, и стал поглядывать на Ричи с опаской.
Малфой сразу убежал к бармену, и Гарри мысленно обложил его трехэтажными матами.
- Гм, - сказал Ричи, - Ты? Или Малфой? Или оба?
- Не оба, - быстро ответил Гарри, довольный, что хотя бы в этот вопрос может внести ясность, - Только я.
- А, - сказал Ричи и улыбнулся, - Круто, - он помолчал и добавил, густо покраснев, - Я был в тебя влюблен. Когда ты был капитаном.
- О, - изумленно произнес Гарри.
Малфой стоял, прислонившись к барной стойке, и о чем-то смеялся с барменом. Похоже, он не собирался возвращаться за столик в ближайшее время, что немедленно навело Гарри на мысль, что тот не случайно привел их именно в этот бар. Слизеринцам нельзя верить. Он всегда это знал.
Малфой, усталый и раскрасневшийся после июльского дня, проведенного на квиддичном поле в компании Оливера Вуда, стоял, облокотившись на стойку и положив ладони себе на шею. И смеялся.
Гарри перевел взгляд на Ричи и вдруг подумал, что тот тоже красиво улыбается. «Гораздо красивее», - мысленно поправился он. Не так хитро, не так коварно. И похоже, редко ухмыляется.
Гарри туманно припоминал, что в школе Ричи был излишне худощав, но, кажется, активные занятия квиддичем не прошли даром. Конечно, он все еще был худоват, но мускулы выступали в нужных местах, как и нравилось Гарри. У него были каштановые волосы с золотыми выгоревшими прядями и веснушки – Гарри всегда нравились веснушки, а у Малфоя их не было. А еще Ричи казался добрым, рассудительным и интересным. «И красивым», - с мстительным удовольствием подумал Гарри. Ричи был гораздо красивее Малфоя.
Он поступил точно так же, как поступала при знакомстве с мужчиной Гермиона: мысленно составил список положительных и отрицательных качеств. Кстати, однажды Малфой даже помог Гермионе сделать письменную версию списка.
Гарри сосредоточил взгляд на Ричи, который, между прочим, любил квиддич. «Подойдет», - подумал Гарри.
- Сходим куда-нибудь в субботу? – решительно спросил он.
- Конечно, - и Ричи снова улыбнулся лучше, чем Малфой, - С удовольствием.
Ричи был классный, так считали все. Гермиона сказала, что он идеален для Гарри, секс был очень качественный, а Малфой согласился пойти с Гарри по магазинам, чтобы выбрать подарок на двадцатый день рождения Ричи. На вечеринке Ричи представил Гарри своим родителям как своего парня. Его родители были чистокровными волшебниками, без сомнения знали, кто такой Гарри Поттер, и явно одобряли выбор сына.
Конечно, не все было гладко. Гарри знал, что должен чаще прикасаться к нему вне постели. Малфой и Кэти прикасались друг к другу публично – как и Рон с Панси и даже Винс с Грегом. Сам Гарри нечасто прикасался к людям на публике, а Ричи слегка благоговел перед его статусом Мальчика-Который-Выжил. Гарри не знал, что делать.
- Это потому, что твои идиотические родственники не обнимали тебя в детстве. Вот у тебя и выработался комплекс, - сухо ответил Малфой, - Не тревожься. Ричи нужно узнать тебя получше. В свое время он поймет, что ты настоящий маньяк, - поверх кофейной чашки он послал Гарри сияющую улыбку, и тому пришлось напомнить себе, что Ричи улыбается лучше, - Если хочешь, я могу открыть ему глаза.
- Ты в курсе, что твой напарник говорить о тебе гадости за спиной? – возмущенно спросил Ричи.
- Он же должен тренироваться, чтобы говорить их мне в лицо, - ответил Гарри.
- Это возмутительно! – заявил Ричи, - У него, наверное, что-то с головой! В тебе нет ни единой дурной черты!
Гарри тоже так считал. У них вообще совпадало мнение по всем вопросам.
К радости Гарри оказалось, что Ричи не любит танцевать – в отличие от Малфоя, который всегда выламывался и смешил народ на танцевальной площадке. Ричи всегда был добр – в отличие в Малфоя, никогда не делал унизительных комментариев – в отличие от Малфоя, он был законопослушен и внимателен, и вообще во всех смыслах лучше Малфоя. И однажды наступит момент, когда Гарри перестанет их сравнивать. Спустя полгода Ричи признался ему в любви.
- Ага, - сказал Гарри и добавил: - Спасибо.
Он не переставал думать об этой целый день и почти настроился на ответ «и я тебя тоже», но – к некоторому своему облегчению – по пути домой был похищен Упивающимися Смертью.
Он сидел в темном подвале, приходил в себя и составлял план бегства, заключавшийся в убийстве охранника, который принесет ему еду. Возможно, придется заманить его в подвал хитростью, но Гарри не думал, что это окажется трудно. У него отняли палочку, но толку в этом было немного: он - аврор и может сломать человеку шею одной рукой.
А потом пришел охранник. И это был Малфой.
Гарри уставился на него, а Малфой ухмыльнулся.
- Только не надо делать вид, будто тебя страшно предали, - протянул он, - В конце концов, вы первые предали меня. Вы убили моего отца.
Он опустил на пол поднос и захлопнул за собой дверь. А Гарри остался сидеть в темноте и вспоминать, как Малфой ломал картины и говорил, как всех ненавидит.
Это было возможно. У Малфоя была Черная метка, и министерство казнило его отца – причем практически без доказательств и под давлением общественности, настроенной стереть с лица земли каждого Упивающегося. Гарри так до конца и не понял, как Малфой относится к магглам и магглорожденным. У него была Черная метка, он без уважения относился к закону и его представителям, и он любил своего отца. Любовь и гнев и прежде заводили Малфоя в опасные дебри. Все было возможно.
Оставался шанс, что это хитрость. Но точно не многосущное зелье, Гарри знал Малфоя и был уверен, что видел именно его.
У Малфоя есть Черная метка, и он единственный из всего аврората может проникнуть внутрь банды. Овчинка стоит выделки, если это поможет поймать оставшихся на свободе Упивающихся. Возможно, кто-то использует Гарри для проверки Малфоя. Все возможно.
Может быть, хитрость, а может быть, и нет. Может быть, все это правда.
Гарри решил ничего пока не предпринимать. Или это хитрость – и тогда нужно всего лишь переждать бурю, или не хитрость – и тогда он сломает Малфою шею и сбежит. И тогда жить будет уже незачем.
Он не проголодался, но поел немного – ровно столько, чтобы поддержать силу и способность сломать Малфою шею. Он плохо спал. Он понимал, какое время суток только, когда видел в дверном проеме силуэт Малфоя, окруженный светом или темнотой.
Он только и думал, что про Малфоя. Вовсе не о том, предал ли тот его – от этих мыслей у него нестерпимо болела голова. Просто сидел в темноте и вспоминал, как Драко улыбается, как нежно изгибаются его губы, как он спит - беззастенчиво и расслабленно, и как причмокивает во сне. Как неугомонно двигаются его руки, как он рисует человечков и составляет фигурки из ручек, леденцовых палочек и прочей ерунды. Как он смеется, откидывая голову назад, и как полностью отдается тому, что делает. Какие у него плечи и шрамы на груди.
Он как раз вспоминал, какая длинная у Малфоя шея, как изящно он поворачивает голову, когда дверь распахнулась и Малфой плюхнулся рядом с ним на колени. За его спиной бегали авроры. Это оказалась хитрость. У Гарри камень с души свалился, и ему очень захотелось плакать.
Он не заплакал, конечно. Он уже много лет не плакал.
Малфой посмотрел ему в глаза и сказал:
- Прости. О господи, пожалуйста, прости меня. Я думал, ты поймешь. Я специально вызвался приносить еду и думал, что ты все понял, раз не предпринял попытки убить меня.
- Что значит не предпринял? – сказал Гарри, - Я мог. Я собирался, но я не был... Ты же знаешь, что я бы не стал этого делать, если бы не был полностью уверен. Я… я подумал, что ты и в самом деле... Прости.
- Нет-нет, я все понимаю, - ответил Малфой, - Все правильно. Поэтому Шэклболт меня и выбрал. Мне запретили рассказывать тебе, чтобы все выглядело правдоподобнее. Но я и сам не хотел рассказывать. Думал, что ты догадываешься сам. Я не должен был так поступать, прости.
- Нет, - сказал Гарри, - я понимаю.
Он впервые почувствовал, как темно и холодно в подвале. Он так замерз, у него болели кости. Малфой обнял, чтобы помочь встать, но Гарри придвинулся ближе, положил голову ему на плечо и уткнулся лицом в шею. Смело и без малейшего смущения.
-Я так устал, - глухо сказал Гарри.
Малфой на мгновение застыл, а потом обнял обеими руками и начал гладить по спине и волосам. Так приятно, легко и без малейшего смущения.
- Прости, - прошептал Малфой, легко касаясь его волос, - Прости меня. Теперь можно пойти домой. Сможешь встать?
- Да, - сказал Гарри, но вцепился в рубашку Малфоя, чтобы тот не вздумал двигаться. Он уже почти попрощался с Драко, но теперь все будет хорошо. Он сильнее вжался носом в шею Малфоя.
- Надо было мне вспомнить, насколько ты ненавидишь чувство беспомощности, - тихо сказал Малфой сам себе, - Прости, прости меня за все.
- Чего ты все извиняешься? – сказал Гарри, - Я мог убить тебя, ты был так беспечен. Идиот.
- Ты не мог меня убить, - оскорблено сообщил Малфой, - Я же аврор. Меня учили искусству ведения боя!
- Ты всегда колеблешься, - устало сказал Гарри и закрыл глаза, - Я мог убить тебя. Очень просто.
И он моментально уснул, не поднимая головы с плеча напарника. А проснулся дома на диване от звука голоса Малфоя – все еще тихого и низкого, но гораздо более нежного и отдаляющегося.
- Позаботься о нем, - сказал Малфой. Гарри открыл глаза, приподнялся на одном локте и повернулся. Он увидел, как за Малфоем закрылась дверь. А потом увидел взволнованное лицо Ричи.
И с ужасом понял, что не вспоминал о существовании Ричи с момента похищения.
- О господи, - сказал он, - прости меня.
***
Когда Гарри вышел из супермаркета с пакетами, было уже темно и дождливо. Гарри шел по мокрым от дождя улицам, ступал по оранжевым кругам, отражающимся на мокром асфальте от фонарей.
Жизнь наладилась, когда Гарри смирился с тем, что ему не удастся удовлетвориться Ричи или кем-то еще. Иногда ему было одиноко, иногда больно, но жизнь продолжалась. Он помогал людям. Дел было так много, что ему не хватало времени слишком уж задумываться. И Малфой все время был рядом. Пока не началось все это безумие, было неплохо.
Он вдруг остановился и понял, что ноги предали его и привели к дому, где жил Малфой.
Гарри стоял, смотрел на освещенное окно на третьем этаже и чувствовал себя идиотом. Это было глупо и бессмысленно, но он смотрел. Смотрел, не отрываясь. Гарри вспомнил, что он – вейл, что может заполучить кого угодно, но разве это что-то значит? Он припомнил миф о каком-то божестве, которое с неба любовалось спящим смертным. И никогда не могло заполучить его.
Дождь лил, как из ведра. Волосы намокли, капли дождя капали в глаза. Было холодно. В желтом квадрате окна шевельнулась тень, и Гарри понял, что стоит под дождем и смотрит на тень Кэти Белл. Тень Малфоя склонилась к ее тени, а потом пропала. Гарри покачал головой и побрел домой.
По пути незнакомая девушка бросила на него один мимолетный взгляд и кинулась ему на шею, едва не выбивая пакеты из рук.
- Как ты красив, - прошептала она, касаясь влажными губами его влажной щеки, - Я люблю тебя.
Гарри с усилием оттолкнул ее.
- Нет, не любишь, - сказал он, и его голос эхом пронесся по темным улицам, - Поверь мне.
Закоченевшими пальцами Гарри отыскал ключ, открыл дверь и вошел в квартиру, свалив пакеты на пороге. Мокрый свитер холодил плечи, а запах влажной шерсти заполнял легкие. Гарри стянул с себя свитер и оставил его лежать влажной кучей на столе в кухне.
Гарри не стал включать свет. Он невыносимо устал – от событий дня и от самого себя. Он вошел в спальню, рухнул на кровать, перевернулся на бок и закрыл глаза.
Утром он не успел закрыть портеры. Настойчивый свет пробивался сквозь опущенные веки. Гарри приоткрыл глаза, моргнул и увидел в смешанном лунном свете и сиянии фонарей себя в зеркале.
Из зеркала на него смотрел незнакомец, и полуприкрытые веки делали его лицо не сонливым, а сексуальным. Гарри открыл глаза полностью, и веки незнакомца поднялись, открывая мерцающие темно-зеленые глаза. В этом году отпускной загар не сошел, в лунном свете кожа светилась, словно бронзовая. Влажные черные волосы прядями спадали на лицо. Пухлые губы незнакомца сложились в идеальную улыбку.
Гарри отвернулся.
- Убирайся, - прошептал он, выталкивая слова из горла, - Ты сломал мне жизнь.
-
-
30.05.2009 в 01:22Читать в переводе - это совсем другое наслаждение ))))
Будем подсаживать окружающих на этот наркотик, обязательно!
-
-
30.05.2009 в 01:38ыыыыыыыыыыыыыыыы
черт возьми, как же это невыносимо прекрасно
-
-
30.05.2009 в 11:54дальше идет камент легкого бреда)
-
-
30.05.2009 в 15:57Я ждала,ждала и наконец то дождалась! Это необыкновенно.
А можно спросить - сколько глав? Долго нам еще наслаждаться?
-
-
30.05.2009 в 17:03-
-
30.05.2009 в 18:36daarhon, спасибо, что переводите.
-
-
30.05.2009 в 22:49-
-
30.05.2009 в 22:51-
-
30.05.2009 в 23:08Ага =) Тем более, что в открытке я рискну выложить нескоро
Хильда
А можно спросить - сколько глав? Долго нам еще наслаждаться?
В смысле, долго ли еще мучаться?
eonen
Уй, до чего же мне нравится этот текст, я и сама хотела его переводить, но как-то стало неудобно, когда Майя наложила вето на свои фики.
У меня на сайте выложены перевод текстов Кассандры Клэр. О том, что она сняла все свои фики, я узнал примерно через год после снятия. У меня ни разу не возникало проблем с этими текстами. На Фанрусе и в данный момент висят переводы Майи. Так что, возможно, через год-полтора я все же выложу перевод на сайте. Указав имя автора кириллицей. Плюс сайт не индексируется. Кому от этого будет плохо?
Это не вполне этично. Я поступлюсь принципами в таком случае.
Спасибо за отзыв.
Whatever young
это невыносимо, о да
Дальше хуже =(
Пухоспинка
~Twiggy~
Alikira
Flexo -1
-
-
30.05.2009 в 23:53-
-
31.05.2009 в 04:16Я вас не осуждаю, поверьте. Просто делюсь своим впечатлением, вот и все.
-
-
31.05.2009 в 10:54Дальше хуже =(
-
-
31.05.2009 в 11:04-
-
31.05.2009 в 14:27Всегда пожалуйста =)
eonen
Боже мой, я ни в чем не упрекаю вас, отнюдь.
Я понимаю! Я в большей степени оправдываюсь перед собой
Пухоспинка
Да все равно ведь нескоро =)
Alikira
Кажется, вынос мозга.
Тоже верно =) Я называю это жанром "пиздец".
-
-
31.05.2009 в 14:35-
-
31.05.2009 в 15:19-
-
31.05.2009 в 20:40-
-
01.06.2009 в 16:18Спасибо =) Всегда жду коммента именно от вас
Revive Revival
-
-
01.06.2009 в 22:18Логично, ведь я ваша навеки
-
-
01.06.2009 в 22:40-
-
01.06.2009 в 22:47-
-
03.06.2009 в 15:50вот всегда у нее так!
Малфой, так влюбленный не в Поттера, злит меня больше, чем обычно! но вообще-то он майин, он крут.
спасибо за перевод)))
-
-
08.06.2009 в 16:38daarhon, спасибо.
-
-
10.06.2009 в 03:11спасибо за перевод
-
-
15.07.2009 в 15:51-
-
15.07.2009 в 16:23-
-
15.07.2009 в 16:24Намереваюсь отдать те(к)ст-ридерам четвертую главу к 25 июля =)
-
-
15.07.2009 в 16:34-
-
29.07.2009 в 18:42-
-
12.10.2009 в 04:59